Правоотношения, возникающие из договоров лизинга и купли-продажи объекта лизинга. Ирина Сахарова
произвольно определять уровень юридической силы федеральных законов[108]. 3. Законодатель, поставив сам себя в узкие рамки ГК, будет вынужден в будущем вносить в него многочисленные поправки[109]. 4. Определить, что такое норма гражданского права, содержащаяся в других законах, в большинстве случаев невозможно в силу смешения критериев выделения отраслей права и отраслей законодательства[110].
Отметим, что формальный порядок принятия федеральных законов действительно един как для кодифицированных, так и для любых других федеральных законов. Однако фактически процесс разработки и редактирования такого объемного и структурно сложного нормативного акта как кодекс, играющего основополагающую роль в регулировании определенной сферы общественных отношений, качественно отличается от разработки и редактирования большинства других федеральных законов. Представляется, что признание возможности закрепления в кодифицированном законе его приоритета перед другими федеральными законами, регулирующими определенные общественные отношения, совсем не означает «произвольного определения уровня юридической силы федеральных законов» и уж тем более вряд ли приведет к «разрушению на глубинном уровне стабильности правового регулирования». Думается, что вопрос о юридической силе кодифицированного правового акта является самостоятельным, и его решение однозначно не предопределяется признанием обоснованности включения в кодифицированный акт правил, аналогичных абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ. Правило абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ, на наш взгляд, не отменяет правила “lex specialis derogat generali” и “lex posterior derogat priori”. Вместе с тем, эти доктринальные положения, получившие признание в решениях Конституционного суда РФ и в самом общем плане также представляющие собой правила разрешения коллизий между нормами законов одного вида, не отменяются правилом абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ. Но их применение в силу указания законодателя, выраженного в позитивном праве, корректируется с учетом правила абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ[111] (который также можно назвать отражением российской правовой традиции[112]). Его наличие не исключает возможности специального регулирования, равно как и возможности внесения изменений в законодательство. При этом наличие в федеральном законе специальной гражданско-правовой нормы автоматически не означает противоречия этой нормы Гражданскому кодексу РФ. Необходимость внесения изменений и дополнений в любые федеральные законы (в том числе и кодифицированные) возникает постоянно. И это, как известно, обусловлено не только субъективными факторами, т. е. ошибками законодателя, но и объективной невозможностью уже принятых законов во всех случаях адекватно регулировать развивающиеся общественные отношения. И, на наш взгляд, гораздо лучше, если совершенствование законодательства происходит путем изменения или отмены соответствующих норм, а не путем принятия других норм, противоречащих уже действующим,
См.: Бриксов В. В. О юридической силе кодифицированных федеральных законов // Журнал российского права. – 2003. – № 8. – С. 89–90.
См.: Козлов В. Б., Фалилеев П. А. Соотношение общих и специальных правовых норм на примере гражданского и морского права (критика современного законодательства) // Государство и право. – 1997. – № 11. – С. 83.
См.: Курбатов А. Я. Система права и проблемы правоприменительной деятельности // Закон. – 2003. – № 10. – С. 113–114.
Подробнее об установлении в позитивном праве соотношения коллизионных правил см., например: Vranes E. Lex Superior, Lex Specialis, Lex Posterior – Zur Rechtsnatur der “Konfliktlösungsregeln” // Zeitschrift für ausländisches öffentliches Recht und Völkerrecht. – 2005. – V. 65. – S. 391–405. Ср.: «За исключением тех случаев, когда законодатель специально оговаривает иное, кодексы не имеют никакого приоритета по сравнению с не включенными в них законами» (Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности / пер. с фр. В. А. Туманова. – М.: Международные отношения, 2009. – С. 95).
Отметим, что об «особой юридической силе» кодексов говорят специалисты по общей теории права. Так, в одном из авторитетных учебников по теории государства и права содержится следующий вывод: кодификационные акты представляют собой органические законы, в которых объединены различные правовые нормы, институты, регламентирующие разнородные общественные отношения определенной правовой отрасли; целостность, устойчивость придают этим актам особый правовой колорит и юридическую силу; все текущее законодательство сориентировано на них и им соподчинено (см.: Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. – М.: Юристъ, 2000. – С. 423 (автор темы – И. Н. Сенякин)). В этом же источнике подчеркивается особая роль Гражданского кодекса РФ в системе частного права, который, по мнению Н. И. Матузова, «является “второй конституцией” – экономической» (см.: там же. – С. 406). Другой известный теоретик права С. С. Алексеев пишет: «Общие же нормы, выраженные в кодифицированном акте, закрепляют юридические особенности данной отрасли, подотрасли, правового института. А это придает особую юридическую силу кодифицированным актам. Все иные отраслевые нормативные акты должны издаваться применительно к кодифицированным» (Алексеев С. С. Общая теория права: учебник. – М.: Проспект, 2009. – С.454).