Святые Полуночники. Макс Бодягин
от ворот Долговой ямы, выглядевшее как типичная казарма, сложенная в три этажа из грубого камня, и такое же уродливое на вид, как все остальные дома в Энподии. Кромм присмотрелся. Рядом с входом в стратон стояла прочная каменная будка, возле которой замерла навытяжку крохотная фигурка гоплита, казавшаяся с такого расстояния оловянным солдатиком.
Не нравится мне это, хмуро сказал Кромм, сверля взглядом маленькие глаза Номики. Почему, что случилось, тут же отозвался Номики, с откровенной угодливостью склонившись над Кроммом, который был ниже его почти на голову. Заискивающий тон не понравился верховному кату, который вздохнул и сказал: обычно так хорошо оживают инфицированные душеедом. Или прошедшие посвящение у величицы Мегоне. Ты что-либо слышал об этом, Номики? Нет, что ты, ответил мужчина так растерянно, что Кромм подумал: он либо гениальный актёр, либо действительно говорит правду.
Уже больше десятка раненых стояли на площади, чуть покачиваясь в такт порывам ветра. На их залитые кровью лица было больно смотреть, почти у всех из разрубленных доспехов виднелось нечто, похожее на фарш, руки свисали под странными углами, будто сломанные, ноги еле держали хозяев, дрожа, как у новорожденного ягнёнка. Но они стояли и рядом с ними поднимались новые. Я тебе говорю, забей ты на это, с поддельным воодушевлением сказал Номики: тебе наверняка надо выпить после такой ночки. Кромм недоверчиво цыкнул зубом, но позволил собеседнику увлечь себя в сторону гостиницы.
Они шли, шваркая подошвами в жидкой грязи, по улицам, похожим на бесконечно вьющиеся коридоры, заставленные мебелью и заваленные мусором, стены стискивали Кромма и пытались задавить его, но он разлеплял глаза, прогоняя измождение, и из последних сил плёлся вперёд за своим приматообразным проводником, согревая себя мыслью о том, что через пару поворотов его ждёт тепло камина, чистая постель и пара холодных кружек пива.
Номики что-то говорил, но Кромм слушал вполуха, придавленный усталостью, и только кивал, будто глухой старик, которому докучает чрезмерно активный внук. Кто-то открыл им ворота, я уверен, что кто-то открыл им ворота изнутри, донёсся до Кромма голос спутника и он подумал, что главное не рухнуть в грязь прямо здесь, но тут они вышли на площадь и сквозь туманную тьму засветились тусклые, но такие тёплые огни «Солнечной нимфеи».
Обеими руками опираясь на глевию, как на посох, Кромм кое-как дошкандыбал до центрального входа. Все окна по-прежнему защищали прочные жалюзи, но двери уже выглядели как обычно. Кромм замолотил обухом в косяк, истошно крича: Декка, выходи. Но Номики смял лицо своей странной улыбкой, успокаивающе положил ему ладонь на рукав и показал на кнопку звонка. Кромм со счастливой улыбкой кивнул и сказал: я присяду на секундочку.
Он доковылял до красивой резной лавочки, увитой бумажными цветами и лентами, стоявшей под фонарём метрах в пяти от входа, осторожно присел на неё, откинулся на спинку