Комета. Антон Владиславович Хапилов
и здесь пригожусь. А что столица? Сам говорил, что страна наша большая. И везде хорошему человеку рады.
Послышался гудок приближающегося пассажирского состава. Мы повернули головы, ориентируясь на звук. В существующей картинке поезд был морским лайнером, идущим своим ходом, по «морю» пшеничного поля. В туманной дымке это было очень эффектно.
– Рады то, рады, да только помнишь как сестры у Антона Палыча? «В Москву, в Москву…»
– Так то же, Леша, сестры…
– А чем братья хуже…
Конечно не чем не хуже, здесь и говорить нечего. Тепловоз притормаживал, намереваясь остановиться на утреннем пустом полустанке, где у насыпи стояли две одинокие фигуры, ожидающие посадки в плацкартный вагон номер десять, посадочное место тридцать два. Заскрежетали тормозные колодки, негромко забряцали сцепки вагонов, и состав остановился. В ближнем стоящем вагоне открылась дверь, женщина в форме проводника освободила лестницу и вопросительно посмотрела в сторону братьев. Настал последний миг расставания, и я взял и обнял братика, без лишних слов и сантиментов, и он обнял меня в ответ. Все будет хорошо, я в это верю.
Подхватив чемодан, Леха вскарабкался, как заправский альпинист, по крутой лестнице и остановился в дверях тамбура. Проводница махнула желтым флажком, давая сигнал машинисту, вагоны дернулись, и состав начал движение. Брат, надев шляпу, улыбался мне и вытянул чуть вверх правую руку, с открытой ладонью, как знак расставания. Хороший жест, и я помахал ему в ответ. Поезд умчался вдаль, оставив меня стоять одного, на пустынном полустанке, посреди пшеничного поля. Туман постепенно исчезал, растворяясь в прозрачном утреннем свете.
Глава 6
Пролетело лето. В этой крохотной фразе выражена подлинная печаль о времени тепла и счастья, которое испытывает человек за несколько коротких летних месяцев. Теперь на мои плечи взвалилась вся работа по дому. С братом мы делили дела на двоих, помогая, дополняя друг друга, но теперь он был далеко, а количество дел увеличилось. В июле мне срочно пришлось переквалифицироваться из экспедитора в комбайнера, потому – что начался сбор урожая. Днем и ночью, посменно, в течение недели, пшеница скашивалась, обмолачивалась, провеивалась и везлась в хранилище. Я не высыпался, полностью изменив ритм своей жизни, ради одного общего дела. Спасала мама, которая готовила мне еду, стирала одежду, была всегда начеку. Вот когда, я понял, как не хватает рядом моего младшего брата, родного близкого человека, с которым я не расставался, практически, никогда. Разве что на время прохождения службы в рядах Советской армии.
Страда закончилась, и я вновь вернулся на должность экспедитора. Конечно, это слишком громко сказано, экспедитор, что с латинского, кстати, переводится как сопровождающий. Я был водителем в совхозной администрации, где часто приходится выполнять поручения, в том числе и лично председателя, развозить бумаги, мотаться