Книга томления. Леонард Коэн
дыру у него груди,
что растравлена горем размером с Китай,
и вступаю в святая святых в белых одеждах
и заклинаю, взываю:
«Только не этого, Владыка. Его не надо, Владыка.
@ @ Умоляю, Владыка».
И гляжу Его глазами,
как вновь на беспомощных срут
и нежный румяный сосок человечества
стиснут щипцами
власти, силы и денег –
чего ради желать просветленья?
Я таракана какого-то не сумел распознать?
Какую-то гниду в жиже моего величья?
Когда «мужчины неумны, а женщины полоумны»[7],
и все спят в Сан-Хуане и Кагуасе,
и все влюблены, не считая меня,
и у всех есть религия и дружочек,
и титанический талант к одиночеству –
Когда можно провести мяч по всем вселенным
и раздеть женщину не касаясь ее
и быть на побегушках у своей мочи
@ и предлагать свои исполинские серебряные
@ @ плечи
малявке-луне –
Когда сердце мое, как обычно, разбито
чьей-то недолговечной красой
и замыслы один за другим –
тают они, как царства без своей письменности,
и, чу, пыхчу я
к станции несравненного
@ уединенья Сахары
и взбиваю воздух в сумрачный кокон
забвенья непринужденного –
зачем мне дрожать на алтаре просветленья?
с чего б улыбаться мне вечно?
Раннее утро на Лысой горе
Будильник меня поднял в 2:30 ночи:
натянул облачение
кимоно и хакама
скроенные по костюму
лучника XII века:
поверх всего этого корома
плотное верхнее одеянье
с невозможно обширными рукавами:
поверх – руксу
нечто вроде лоскутного слюнявчика
куда вставлен диск из слоновой кости:
и наконец четырехфутовый
змеящийся пояс
что завязывается огромным красивым узлом
напоминающим плетеную халу
и покрывает низ руксу:
в общем и целом
фунтов 20 одежды
которую я надеваю быстро
в 2:30 ночи
поверх непомерного своего стояка
Покидая Лысую гору
Я спустился с горы
после многих лет обучения
и строгой практики.
Облаченье свое оставил висеть на колышке
в старой хижине
где так долго сидел
а спал так мало.
Я наконец понял
что дара нет у меня
к Духовным Материям.
«Спасибо, Возлюбленный»
слышимо возопило мое сердце
когда я влился в поток машин
по Автостраде Санта-Моники
на запад к Л.-А.
Сколько-то людей
(кое-кто из них практикует)
начали задавать мне сердитые вопросы
об Окончательной Действительности.
Предполагаю, всё потому
что
Фраза американского комика, актера и писателя Джорджа Дениса Патрика Карлина (1937–2008) из книги «Когда Иисус подаст свиные отбивные?» (2004).