Прости грехи наши… Книга первая. Елена Дмитриевна Фетисова
ты прямо, как дите, Нюра. Кто в эту чепуху, теперь, верит? Во что надо-то веру потеряли…
Анна ничего не ответила, притихла, казалось, уснула. Но вскоре голос, какой-то глухой, будто из-под земли, повторил, как заклинание несколько раз:
– Почему, почему не несут моего ребенка?
Зинаида Прокопьевна пришла позже обычного. Задержалась в дверях, осматривая палату, и словно руку от огня, отдернула взгляд от кровати Клары.
– Здравствуйте! – заполнила сразу она все пространство своим властным голосом, и подошла первой к Зине, – Вера Геннадьевна, – позвала она медсестру, – К выписке.
Радостная Зинка заулыбалась во все свое широкое, доброе лицо.
– Спасибо, вам доктор!
– Не стоит благодарности. Это наша работа, – как то, чересчур, сухо ответила ей Зинаида Прокопьевна, устраиваясь около Анны.
Зина попросила разрешения позвонить и вышла из палаты, оставив соседку наедине с врачом. Анне стало страшно.
– Как вы себя чувствуете? – спросила ее Зинаида Прокопьевна.
– Хорошо, – покорно дрогнул голос женщины.
– Расслабьтесь, – попросила врач, – Так, еще… – Ее сухие руки скользили безболезненно, но неприятно.
«Почему они у нее всегда холодные?», – подумала Анна и, как в детстве загадала: «Посмотрю на нее в упор…».
– Родственники вас навещают? – окликнула ее Зинаида Прокопьевна.
– Да, муж…, – слабеющим голосом ответила женщина. Василий являлся к ней каждый день, как на работу, – С утра приходил…
Анна подняла свои усталые от болезни глаза. Она вызывающе глянула прямо в маленькие непроницаемые зрачки врача. Зинаида Прокопьевна смотрела спокойно, холодно. Кроме бездонной пропасти Анна там ничего не увидела. Ей стало жутко.
– Что-нибудь случилось? – шепотом спросила она.
– Случилось. Беда…, – на маскообразном лице докторши мелькнули какие-то чувства. Анна успела уловить лишь одно – сочувствие, и почти сразу покатилась по какому-то темному, беспросветному кругу от услышанных слов.
Вернулась радостная, ничего не подозревающая Зинка. Женщина слышала ее вздрагивающий смех, он нарастал, давил, оглушал…
–А-а-а!!! – зажала Анна голову кулаками и провалилась в ту самую пропасть, где пыталась, найди надежду.
Несмотря, на принятое успокоительное, уснуть Анна не могла. Лицо ее сделалось старым, не высказанная боль прикипела к нему. Большие впалые глаза стали похожие на опустошенные колодцы. В них больше не осталось слез, и женщина, уже не плакала, а только, думала, думала… Мысли ее путались, образовавшаяся пустота давила, распирала изнутри.
«Ваня, Ванечка… Сынок…», – морщила Анна лоб, кусала бесчувственные губы, сжимала впалые щеки своими, постоянно, что-то ищущими пальцами. Она видела его, только, раз, один единственный раз! Очумевшая от боли, а потом от счастья, и все равно, забыть, выношенного внутри себя, рожденного в муках, свою кровиночку, частицу Васи, она не могла, не умела воспротивиться, как Кларка природному закону материнства.
Анна,