Охота на носорога. Ричард Брук
до Дамаска – сам мистер Штерн, разумеется, в ней не участвовал, однако имел возможность наблюдать за финальным этапом. Тогда-то, по его словам, он и «заболел» скаковыми лошадьми, и понял, что эти благородные существа создавались Богом не для тяжелой работы или войны, а для украшения жизни и услаждения взоров – ибо на свете есть очень мало столь же прекрасных зрелищ, как породистый скакун, свободный, без пут, идущий широким галопом…
– После возвращения из Дамаска я и приобрел своего первого племенного жеребца, Падишаха, что дал прекрасное потомство, в частности, таких жеребцов, как Юпитер и Буше…
– Да, верно, – подтвердила Ханна. – Как раз на те самые деньги, что должны были пойти на виллу в Мэйфейре… но вместо нее мы приобрели лошадиную ферму в Хэмпшире.
Она сказала это шутливым тоном, даже немного кокетливо, но напрягшееся лицо Джейкоба и дернувшийся желвак на скуле выдали, что противоречие между супругами по поводу коневодства насчитывает не один год и никуда не делось.
Леди Кавендиш и Маргарет сохраняли олимпийское спокойствие, не подавая вида, что замечание о деньгах из уст миссис Штерн прозвучало донельзя вульгарно, и, положа руку на сердце, было самым настоящим нарушением приличий… но Пиа Буршье, обычно очень мало внимания обращавшая на материальную сторону жизни, вдруг покраснела до ушей и, посмотрев сперва на Джейкоба, а потом на Эдварда, что сидел с другой стороны стола, под прицелом лорда Гилфорда, и пролепетала:
– Знаете, мистер Штерн, это очень хорошо, что ваша мечта сбылась, и у вас есть лошади… Я никогда и нигде не видела таких красивых и ухоженных животных, как в ваших конюшнях, они все выглядят счастливыми, и… у вас работает самый искусный берейтор!.. И… простите, если я скажу глупость, но по-моему, это потому, что вы любите своих лошадей, по-настоящему любите… и деньги здесь совсем ни при чем…
Едва Пиа умолкла, Джейкоб тоже залился краской и, прижав руку к сердцу, глухо сказал:
– Благодарю вас, мисс… Я не ожидал встретить такое понимание… увы, большинство моих знакомых разделяет мнение моей супруги, что я всего лишь сумасброд, решивший разориться ради иллюзорной мечты.
Ханна бросила на мужа презрительный взгляд, холодно улыбнулась Пиа… и проговорила тоном сладким, как патока:
– Да, милочка… вы совершенно правы. Лошади у нас счастливы, они как сыр в масле катаются. У них всегда и лучшая еда, и лечение, и обновки… и даже учителя, как вы верно заметили, мисс. Мистер Штерн на все пойдет ради этих «божественных созданий»… как иные джентльмены – ради балетных танцовщиц.
– Позвольте предложить вам еще чаю, миссис Штерн? – вмешалась Маргарет, все больше изумляясь, как взрослая дама не стыдится публично унижать своего супруга; это был тот редкий случай, когда она готова была согласиться с мнением леди Амелии, что иных людей не стоит приглашать в гости.
– Да, леди Маргарет, благодарю вас… – Ханна охотно подвинула