Фаворский свет. Федор Метлицкий
Беатриче, написанный каким-то поклонником.
Я обнимал её на диване, и щемило сердце, словно больше не увижу.
Она говорила тихо, как будто исповедовалась:
– Многие объяснялись в любви, но всё не то. Открываюсь, и на мне сразу повисают, как грозди, пристают. Нашли податливую. Здесь мне тесно, одиноко. Задирание начальства вызывает только раздражение и злобу, а толку нет. Хотела дальше учиться, но не было возможности. Из провинции вырываются единицы. Чувствую, что-то есть во мне, но не могу выразить. Иногда вдруг сознаю, насколько далеко то, что надо постичь. Как с тобой – стыдно, что Данте не знаю. Читаю, и не понимаю иногда элементарных вещей. Откуда мне здесь было узнать? Вот если бы наставника. Так что не состоялась. Вот, послушай.
Она вынула из полки книжку стихов с вырванной обложкой, которую нашла на помойке, и прочитала:
И нирвана порой убивает.
День и сад, как в грядущем, вольны.
Только в одури сонного рая
Нет ни чтенья, ни дум, ни вины.
Отдыхает нутро примитивно.
Так живём мы в нашем раю —
Новизны ли окраина дивная,
То ль беспамятства страшный уют?
Она лучше меня – всё-таки понимает, что себя не знает. А я до сих пор не знаю, что себя не понимаю.
Я улыбнулся.
– Неужели всё так плохо?
– Что ты, я счастлива! – сказала она, и засмеялась. – Правда, частично, только мгновениями, вспышками, когда отрываюсь. Например, на Волге, на утёсе Степана Разина, о котором я говорила. Такое раздолье! Как будто утонули все беды, и предчувствие счастья. Если бы так было всегда!
Вдруг она заплакала, уткнувшись в моё плечо.
– Спаси меня, мне страшно!
– Что с тобой?
Она вдруг обозлилась.
– Разве ты не понимаешь? Мне угрожают!
И вытерла слёзы.
– Моя защита Черёмушек и реки бесполезна. Вот в чём дело.
– Тебе надо уехать. Поедем со мной.
Она усмехнулась.
– А что здесь будет без меня? Олег мне тоже предлагал.
Я ревновал, спросил, не зная, зачем:
– Тебе нравится Олег?
Она подумала.
– Он интересен. Сильный мужчина.
Скандал на форуме замяли, и его решения были опубликованы в материалах как утверждённые. Власть стала к нам откровенно враждебной, не давала слова. В гостинице сказали, что требуют нашего выселения. Директор агрохолдинга успокоил:
– Здесь командует наше самоуправление, не бойтесь.
Демонстрацию у Белого дома разогнали слезоточивым газом, главарей загнали в автозаки.
Моя Беатриче почему-то не вышла сопровождать меня. Вернулся домой с тяжёлым сердцем. Что с ней? Попала под раздачу на демонстрации? Мобильник не отвечал. Олег тоже исчез.
В номере я вынул из-под двери записку.
«Убирайтесь из города, дерьмократы, иначе пеняйте на себя!»
Во мне снова мелькнул детский ужас. Олег появился почему-то утром, возбуждённый рассказывал, как удалось убежать от омоновцев.
Прочитав