Фаворский свет. Федор Метлицкий
на избавление, я не мог найти то, что поможет выстоять перед этим роком.
В вагоне поезда я смотрел в окно на кружащиеся леса и поля, и чёрная дыра рока целебно рассасывалась в этом вечно-зелёном ожидании. Что в скорби, глубоко засевшей, как в мироздании порок, хотя земля в цветенье вешнем рождений влажных – в рай порог?
Фаворский свет
1
Как сильна гуманоидов сила луча —
Одинокость вселенной, далёкой от дома.
Луч спустился, и нас ослепил, не леча,
Белой вспышкой в кругах цветных обездонив.
Это правда? Космический голос глубин
Весь громадно чуток и осторожен.
Что он ищет – какой небывалой судьбы?
Чем взволнован я, в космосе не отгорожен?
И пришелец смутился, от нас отлетев,
И в зелёное облачко вырос нетленно,
И летел в карауле, храня в чистоте
Неизвестную жизнь у края Вселенной.
Меня ослепило. Смутно помню какие-то болевые ощущения, цветные мигания приборов, и светлые волны, которые уносили меня куда-то.
Глупейшая ситуация! Смеялся над слухами об НЛО, неужели это – то самое?
Помню оранжевый горизонт утренней зари над голубым полем, неправдоподобно огромное светило, и странное чувство, что на фантастически удалённой планете увидел дивный первозданный мир.
Очнулся на овальном столе, покрытом мягкой тканью. Голова кружилась, в груди саднил ком, больно ограничивающий дыхание. Явно покалечен. Как же они меня волокли? Может, сопротивлялся?
Никого не было. Я был накрыт невидимой сферой (ощущал лёгкую тесноту). Тело неподвижно, словно чем-то привязано, одни руки свободны. Увидел порезы и ссадины на руках. Ободранный какой-то. Белые стены – лаборатории какого-то НИИ или больницы? – то непрозрачно темнели, и на ощупь были шершавые и тёплые, словно кора берёзы, то медленно исчезали, и рука проваливалась в пустоту. Спокойно, как в больнице, немного разрежённый воздух приятный, наверное, не может навредить.
И вдруг откуда-то появились двое в светящихся комбинезонах, с большими головами в шлемах и рожками антенн.
Слегка раздваиваясь, они разговаривали, вернее, пели на неизвестном языке. Это речь была, возможно, ближе к математическому языку знаков, в которую я не мог вникнуть. Странно, что-то понимал, ибо понимание передавалось каким-то иным путём, минуя преграды языка. Может быть, внушение?
Как я слышал, открывшейся нишей сознания, разговор был примерно такой:
– Поразительно! – разглядывал меня один.
– Как он похож, и не похож на нас! – пел второй. – Наверное, всё разумное похоже!
В их восклицаниях изумление, как было бы у меня, если бы воочию увидел живого неандертальца. И в то же время снисходительность, из высокомерия высшей расы. Они словно не замечали, что со мной сделали.
Первый усмехался.
– Образец существа из примитивно обустроенной планеты.
Зачем они захватили меня? Чего хотят? Подопытным кроликом я прожил и на Земле. Неужели