От перемены мест… меняется. Из жизни эмигрантов. Лев Логак
какой-то момент Майя не выдержала этого взора и обвела глазами комнату. Обычно она довольно поверхностно оценивала чужое жилище, в котором оказывалась впервые. Вот и сейчас она уловила лишь то, что её и Верина квартиры спланированы практически одинаково, что обстановка гостиной достаточно невзрачна и что почти всё пространство занимают книги.
Майя снова перевела взгляд на Веру. На той был чёрный костюм, который в сочетании с потемневшим от горя лицом делал вид безутешной вдовы совершенно мрачным и траурным. Майя хмуро качнула головой в знак сочувствия, и Вера ответила ей тяжёлым вздохом. Неловкое молчание продолжилось, и Майя про себя отметила, что её бывшая подруга мало изменилась внешне за то время, что она её не видела. А вслед за этим она вдруг подумала: «А костюм-то у неё элегантный, да ведь других у неё никогда и не водилось». И тут же устыдилась этой своей мысли. И не только оттого, что сама пришла в довольно изящной дорожной одежде – модной трикотажной брючной двойке горчичного цвета и такого же колера новеньких полусапожках.
Эдуард же смотрел на Веру с грустью и тревогой. С грустью – оттого, что не мог отогнать от себя нахлынувшие на него воспоминания о том коротком времени, когда они были вместе. С тревогой – потому что его чрезвычайно беспокоило происходящее с Ольгой и Маратом, которых он считал своими детьми.
Наконец Вера еле слышно промолвила:
– Вот и представился повод увидеться.
– Да, так оно в жизни, – тихо вздохнула Майя. – И то опоздали. Сегодня только вернулись из Питера.
– Какое совпадение, – наморщился лоб у Веры. – Девочка Маратика тоже только сегодня…
Она осеклась и вопросительно уставилась на Майю и Эдуарда. И в этот момент в гостиную вошли Ольга и Марат.
– Мама? – опешила Ольга. – Папа? Вы… знакомы?
– Да, Оленька, и давно, – сдержанно кивнула Майя.
– Оленька у нас сегодня впервые… С Петей ведь такое было…, – нервно переплела пальцы рук Вера. – Я, конечно, спрашивала о ней у Маратика, но о фамилии как-то речь не заходила. Вот так номер!
– Действительно, – конфузливо повёл бровью Эдуард.
– Так и мы ведь ни о чём не догадывались! Олечка ведь говорит – Мар, Марик…
– Да, – сказала Вера, – здесь в школе его стали так называть, да и в университете к нему так обращаются. А он уж и сам привык…
Марат перевёл взгляд с Веры на пришедших и улыбнулся:
– Ну и что, что всё разъяснилось только сейчас? Ведь вы же не Монтекки и Капулетти? Не заклятые враги? Или… заклятые друзья? Как сейчас говорят.
– Да просто в такой день… – растерялась Вера.
Эдуард замер. Ведь он никогда не видел этого парня, которого считал своим сыном! А Марат оказался юношей видным, спортивного сложения, высоким. Лицо его светилось умом и неподдельной доброжелательностью.
Майя и Эдуард разглядывали его каждый со своими мыслями. Разумеется, они искали в нём сходство с Ольгой. Майя
– как