Цельсиус. Андрей Гуртовенко
и те, что были безо всякого номера, но об этих последних лучше открыто не распространяться. Их мне приносил в плотных белых конвертах Кир, как правило после непродолжительной аудиенции со стоящим в холле бизнес-центра банкоматом. Вот и сегодня, как только Кир появился в офисе, по его загадочно-отстраненному выражению лица я безошибочно понял, что еще один наш с ним совместный контракт оплачен. Так оно и оказалось – мы поздоровались, Кир вытащил из внутреннего кармана пиджака аккуратный конверт, который тут же незаметно для окружающих перекочевал ко мне в руки.
– Пересчитай, – сказал Кир.
– Гуманитарии не пересчитывают.
– Ну и зря. Я тут на днях тоже не потрудился пересчитать. Вернее – перечитать. Я тебе не рассказывал?
Я покачал головой.
– Короче. Ездил тут на встречу с одним пассажиром. Так, ни рыба ни мясо, чувак на ритейле сидит, я ему как-то на неделе КП по радиаторам закинул. Ну сидим, перетираем, все путем, клиент все теплее и теплее, я уже губу раскатал, реально. Дошли до модельного ряда, и тут этот пассажир говорит: «Блин, а это чего такое?» Я сразу не врубился даже. А он – радиаторы-то немецкие. Я говорю: «И что?» А он – как что? Ну и начал – День Победы на носу, хуе-мое… Ну, думаю, скидку себе выбивает. Ладно. Делаю печальное лицо, заламываю руки. Говорю, что скидки у нас запрещены. А он, сука, все про немцев, про победу, про национальную гордость. Ватника включил, и ни в какую. Бодались мы с ним, наверное, полчаса, не меньше. Короче, оформил я его. Со скидкой десять процентов.
Кир замолчал.
– Ну о’кей, оформил и оформил. Молодец.
– Ага, молодец, блядь. Я второпях прайс-листы перепутал. Не посмотрел, на что его подписываю. И вместо заряженного обычный ему выставил. И эти десять процентов мне теперь из своих комиссионных придется выплачивать, скидки-то у нас запрещены. Вот тебе, бабушка, и День Победы…
– Какая интересная история.
Мы с Киром обернулись – в двух метрах от нас стоял Борис Сергеевич, его вытянутое, тщательно выбритое лицо исходило желчью с не вполне понятной отдушкой, которую с определенными натяжками можно было принять за сарказм.
– Значит, заряженные прайс-листы, Булгаков? И что дальше – подделка финансовой документации? Проведение леваков мимо бухгалтерии компании? Кеш в конвертах?
Кир покраснел, быстро и неожиданно густо, но РОП, к счастью, уже потерял к нему интерес – его изводили совсем другие заботы.
– Никита, на два слова.
Мы отошли от растерянного Кирилла, и это наше совместное действие носило скорее символический характер, чем имело какой-либо практический смысл, – огромный, открытый всем взглядам и ушам опенспейс плохо совместим с конфиденциальностью разговоров.
– Я сегодня посмотрел на текущие результаты продаж, – сказал мне РОП, – и они вызвали у меня вопросы. Продажи отдела в целом выросли, а ваши личные – упали. Причем довольно сильно упали. Есть какие-нибудь мысли по этому поводу?
Я пожал плечами:
– Бэд лакмус.
– Что?
– Невезение,