Судьба калмыка. Анатолий Григорьев
Потом ее довезли на черном воронке до станции Камарчага и посадили в общий вагон. Ребятишкам поездка в воронке понравилась, а уже о поезде и говорить не приходится. Они во все глаза глядели в окна и удивлялись всему увиденному. Сопровождал их смешливый сержант, который перемигивался с ребятишками и краснел, если ловил на себе взгляд Цаган. У него был настоящий пистолет в кобуре и Кирсан с интересом посматривал на оружейную амуницию. Нравится? – спросил его сержант. Ага. А кем ты хочешь быть? Военным. А почему? Чтобы пистолет заиметь и чтобы всех застрелить, кто маму мою обижает! Пух! Пах! Пух! Вот так! Закричал пацан. Кирса, ты дурак? – покрутила пальчиком у виска Деля, а Цаган задохнулась от изумления. Кирсанчик ты что? Дядя хороший, веселый, и меня не обижает. Мальчишка вдруг уткнулся ей в колени и заплакал. Сержант вконец смешался и вышел в тамбур покурить. До самого Канска ни сержант, ни Кирсан больше не перекинулись ни одним словом. В комендатуре НКВД Канска сержант сдал документы и арестованных дежурному, и уходя потрепал по голове мальчишку. Молодец, защитник! Кирсан сопел и молчал. Сержант снял со своего плеча тощий вещьмешок и повесил на плечо Кирсану. Че там? – живо поинтересовался пацан. Да хлеба полбулки, да сахару кусок. Ух, ты! – восторгался пацан. Как у настоящего солдата. Вот приедет папка из госпиталя, то-то обрадуется. Зачем вы? Вам же на обратную дорогу нужно? – обеспокоилась Цаган. Ему нужнее чтобы быстрее рос защитник! Засмеялся сержант и заторопился в обратный путь. Пройдите сюда! – поманил дежурный Цаган, и она с ребятишками шагнула в комнату, которая оказалась совсем крошечной. Дежурный тут же закрыл за ними дверь на засов. Здесь был только короткий деревянный топчан и большое грязное ведро. Больше ничего. Почти под самым потолком было маленькое зарешеченное окно. На стене, тоже под потолком, лампочка под колпаком из толстого стекла, тоже под проволочной сеткой. Стены были серые и шершавые грязного цвета. Ну, вот и приехали! – оглядывалась Цаган, присаживаясь на топчан. Не хочу я здесь быть! У нас в бараке и то лучше было! – надулся Кирсан. Думаешь, я хочу, а вот сижу! – по взрослому ответила сестренка. Ну, и сиди если хочешь, а я не буду! И мальчишка рванулся к двери и забарабанил по ней руками и ногами. Обитая жестью дверь загремела как пустая бочка. Ты, что? Кирсан, уймись! – подхватила его мать и оттащила на топчан. Дверь загремела засовом и открылась. Что такое? Удивленно спросил дежурный. Не хочу здесь быть! Здесь плохо и холодно! – визжал пацаненок. Гражданка уймите своих детей, иначе мы вынуждены будем разъединить вас. Кстати, вас вызывает следователь. Ну, вот и хорошо, пойдем сейчас к нему!, – взяла детей за руки Цаган. Вас одну вызывают, дети подождут здесь. Нет! Взревела Цаган, – я одна не пойду! И сгребла детей в охапку забилась в угол. Пусть следователь идет сюда, или вызывает нас всех вместе! Дежурный молча постоял и захлопнул дверь. А Цаган трясясь и заглядывая в глаза своим детям, просила их вести себя тише. Помните вы еще совсем были маленькие, перед концом