Судьба калмыка. Анатолий Григорьев
беспартийная! И баба грузно зашагала к штабелям бревен. Парторг принялся выспрашивать у пацанов. Но пацаны народ смекалистый. Не раз поротые их задницы напоминали им, что от властей лучше быть подальше. Дружно, ответив: – мы ничего не видели и не знаем! – пацаны отправились в село. День был испорчен. По чьей вине была загублена еще одна душа, да еще и детская? – знал один Бог. Но разговор о боге в те времена надо было вести с оглядкой.
Глава 10.
После обеда, с четырех часов, открывались два магазина, один в центре села другой у гаража. Но очереди занимались еще с утра, потому что народу было тьма-тьмущая. Никто никогда не знал, что будут давать сегодня, так как продукты привозились из райцентра. Свободно на полках магазинов всегда красовалась водка, папиросы, махорка, спички и соль. Остальных продуктов была еще острая нехватка. Поэтому как будут выдавать и что, определяет начальство. По карточкам или за деньги. Карточную систему официально отменили, но на отдельные виды продуктов для работников леспромхоза составлялись списки или выдавались свои леспромхозовские талоны. Поменялись старые деньги на новые, ибо война породила такое обилие фальшивых и награбленных денег – уму непостижимо. Хлеб уже продавался свободно, за деньги, но пойди возьми его, когда очереди за ним толпились сотнями. Вот и занимали люди очереди спозаранку. В основном старики да старухи, да малые дети. Ну, а уже когда рабочий люд повалит с работы вечером с гаража, лесопилок, тут держись! Только сила, могла помочь в приобретении кирпича хлеба. Да еще при жесткой норме – один кирпич хлеба в руки. Добро если, местная пекарня в достатке с мукой, да еще и исправная. Хлеб будут подвозить до позднего вечера. Можно будет встать в очередь два раза. А если что-то не получилось – глотай слюни, жди, когда из соседних сел на лошадиных кибитках подвезут, замороженные, ледяные кирпичи хлеба. Если подвезут. А запуржит, завьюжит когда, два -три дня ни крохи хлеба на прилавках. В длинных стояниях в очередях, обсуждались все события и новости в селе, газетные и радиосообщения. Сегодня после обеда толпа за хлебом была довольно большой и волнующаяся. Только вчера похоронили тракториста – Витьку Беляева, бывшего офицера, в три ряда медали и ордена на груди, как пришел с войны. А гляди, с войны живой вернулся, а тут погиб не за понюшку табака. Шурка – то его жена загуляла, ждала, ждала много с войны, а он на вид-то, вроде здоровый, да в любовном деле как холощенный мерин. Раны да контузии сотворили с ним такую шутку. Запил с горя Витька, да так, что не просыхал. Глядишь бы, по трезвому в мастерах остался, или в начальники пробрался, офицер все-таки. Но из мастеров на лесорубе его турнули. Не дело мастеру валяться мертвецки пьяному на лесоповале. Ушел в учетчики, месяц проработал, все перепутал, кто сколько дал плану, порастерял все записи. В сучкорубах вроде не с руки – обретаться, авторитет совсем ронять. Пошел в гараж слесарничать, благо завгар родич, да клятву при народе дал: – все, ни глотка больше в рот не возьму! И не брал