Судьба калмыка. Анатолий Григорьев
паром немного и тоже затих, исходя противным за-пахом, мокрой золы и нагретого мазута.
За ночь полынья замерзла, утром пошел снег и если бы не черная огромная масса трактора, видневшаяся из под солидной шапки свежего снега до весны ни за что бы не узнать, что здесь прои-зошло. И почему-то обледенелые валенки Витькиных ног, тоже можно было различить. Они торчали вверх, согнутые в коленях, припо-рошенные снегом. Эту трагедию на речке обнаружили вездесущие пацаны, ловившие снегирей, чуть не к вечеру. По этому случаю по-наехало начальство из райцентра только на третий день после случившегося. До этого было приказано ничего не трогать, выставить охрану. Завгар привез на берег машину дров и двое рабочих, деловито выпивая и закусывая, разъясняли приходящим как можно посмотреть на аварию. Около костров народ толпился день и ночь, вспоминая разные случаи. А бабы – соседи по бараку, слышавшие ночную перебранку его с Шурой, добавляли неимоверные эпизоды к несчастному случаю. По их словам Витька решил покончить жизнь самоубийством, и его последние слова вроде были адресованные к Шуре: «Ты еще ответишь, сука, за смерть боевого офицера!» Вроде и записка даже была им оставлена предсмертная. Участковый Гошка Чиков, приехавший только на второй день на место происшествия огорошил всех простым вопросом:
– Почему решили, что это гражданин Виктор Беляев?
– Дык, его вечером дома видели и в лесосеке, нет ни его, ни трактора.
– Резонно. А это точно его трактор?
Вызвали завгара. Тот долго топтался вокруг, так ничего и не определил. Номер двигателя был под водой, а в остальном ЧТЗ – все близнецы. Тракториста, ранее работавшего на этом тракторе, в леспромхозе не было, уехал куда-то. Проверить все лесхозы с тракторами быстро было невозможно. Надежда была только на Шурку – жену Витьки. Но она как сквозь землю провалилась – не могли найти. «Может и она на дне вместе с ним?» – задавались всякие вопросы. Дома у них участковый перерыл все – никаких доказательств, никаких записок. Исчезли Беляевы. И только всезнающая первейшая сплетница на селе Маруська Буланиха, обратила внимание на вросшую в сугробы баньку бабки Коваленчихи: уже вторые сутки идет себе дымок из трубы бабкиной баньки. Возьми и загляни туда тихонько Маруська. А там любовь у Шурки с морячком на всю катушку.
Ну, до участкового эта весть за несколько минут долетела. Он тогда и Шурку, почти под пистолетом повел к месту аварии. Морячку приказал ждать в бане. Да куда там! Морячка через минуту уже там не было. Охая и причитая, разогревшаяся в баньке Шура, скоро замерзла, узнав о случившемся, и к трактору подошла, стуча зубами.
– От тебя Александра требуется одно – определить точно, этот лежащий человек твой муж Виктор Беляев? Точнее, это его валенки?
– Не знаю, – тряслась она.
– Жена называется, мужнины валенки не знает! – осуждающе шептались бабы.
– Как же так? – озадачился участковый.
– Носки я ему вязала