Богоявленское. Том 2. Смута. Екатерина Дроздова
войска, так ждавшие сражений, переполненные благородством и самыми лучшими патриотическими чувствами незамедлительно выступили на помощь соседям, чтобы атаковать кавалерию противника в конном строю силами шестнадцати эскадронов и сотен. Противнику пришлось принять бой.
Местность, где было суждено провести атаку, преобладала равнинная, и потому она стала ареной для яростной кавалерийской схватки, лобового столкновения конных масс, построенный в развернутый и сомкнутые строи.
Алексей Валерьевич отважно бросился в бой во главе своего эскадрона. Он вёл его вперёд с пикой в руке, в самую гущу сражения, не щадя ни противника, ни себя, поднимая в воздух первую линию австрийской кавалерии. Храбро сражаясь в этой беспощадной сече, он, не боясь смерти, с открытой грудью рубил шашкой врага. Но смерть, будто нарочно, щадила его, уготовив изощрённое наказание, в виде мучительной жизни, когда он сам будет молить её, чтобы скорее пришла. Сейчас же Алексей Валерьевич не мог этого знать, как не мог знать и того, что сражению этому суждено стать лебединой песней русской императорской кавалерии. Здесь на просторах Галиции, в последний раз грудь в грудь сошлись большие кавалерийские массы, словно воскресшие знаменитые конные атаки наполеоновских сражений. А впереди их ждала война, которой до сей поры человечество не знало и не представляло даже в самом богатом своём воображении. Человечество ждала кровопролитнейшая, изуверская война, так точно и аккуратно подготовленная технологическим прогрессом.
А пока противник оставил всю восточную Галицию. Русские войска взяли Галич. Эскадрон Алексея Валерьевича одним из первых вошёл во Львов и галицкие русины многотысячной толпой с восторгом встречали его солдат и офицеров, освободителей червонной Руси от чужеземного ига. К спешившемуся Алексею Валерьевичу подошла делегированная красавица русинка, поднося хлеб, соль на вышитом рушнике. Она подняла свои любопытные чёрные глаза на высокого, белокурого, благородного ротмистра Серебрянова, разглядывая его острые черты лица, жёсткий взгляд, и забилось её сердце по-особенному трепетно. В ту же минуту поняла черноглазая русинка, что разделит надвигающуюся ночь с ним, будто из «Повести временных лет» шагнувшим к ней, первым галицким князем.
Каждый новый день на войне учит одной нехитрой истине, что прошлого уже нет, а будущее может не наступить, есть только настоящее, есть только этот день. Этим днём и жил теперь Алексей Валерьевич, потому не обманул надежд черноглазой русинки и не сдержал своих сиюминутных желаний. Если бы она только могла, она подарила бы ему не только эту ночь, она подарила бы ему всю Галицию и всю свою жизнь в придачу, но русская армия не стояла на месте, и двинулась вглубь Восточной Пруссии в сторону Кёнигсберга.
Вскоре, на торжественном параде, в занятом Инстербурге, под звуки полковых маршей, генерал от кавалерии фон Ренненкампф обходил строй, здороваясь с полками и благодарил их за боевую работу. День стоял ясный, и в самом воздухе витала торжественность,