Первая мировая война. Миссия России. Дмитрий Абрамов
но принц оказался наследником солидного капитала и вскоре уехал в Париж. Принцесса же изменила имя, фамилию и сбежала, – продолжал он.
– А что же наш молодой человек? – баритоном спросил гном средних лет.
– Не иначе он стал совсем плох. Дать бы ему холодного молока испить, вмиг воскреснет! – посетовал молодой гном со светлыми усами.
– Батенька, а зачем тогда зелье пить? – опять баритоном вставил тролль постарше.
– Нет, господа, от этого дела самое лучшее – холодный огуречный рассол или холодный квас из погреба, – встрял в разговор молоденький гномик, выскочивший из-под стола.
– Наберут щенков в армию, а молока не дают, – подытожил лысый, усатый тролль.
– Космин, проснитесь, ночь на дворе! – громко сказал кто-то.
– Да это же они обо мне говорят! – подумал Кирилл, просыпаясь, подняв голову и очумело открыв пьяные глаза.
– Эй, Гриценко, быстро ведро холодной воды из криницы, дай умыться господину унтеру. Да следом седлай двух коней и поедешь сопровождающим на 1-ю батарею, – прокричал Пазухин через открытую дверь на улицу.
Ведро холодной колодезной воды, вылитое на голову, прохладная июньская ночь, верховая езда с ветерком неплохо освежили и привели в чувство Космина. Он прибыл на батарею, разбившую бивак на южном склоне все того же холма, запыленный, бодрый, молодой, но хмельной, и предстал в офицерской палатке пред очи усталого Горста, когда тот уже собирался отходить ко сну.
– Господин капитан, ваше приказание выполнено, осмотр позиций и батареи противника, разбитых нашими орудиями, произведен, – ничтоже сумняшеся, но слегка заплетающимся языком доложил унтер, прикладывая руку к козырьку фуражки.
– Где вас так долго носило, Космин? Или вы опять были в разведке с вашими знакомыми-гусарами? – спросил язвительно командир батареи, явно чувствуя запах спиртного от подчиненного.
– Никак нет, господин капитан, в разведке не был, но знакомые гусары многое пояснили, рассказали и помогли восстановить картину прошедшего боя, – отвечал тот без тени смущения.
Тут же спросил:
– Разрешите доложить?
– Уж потрудитесь, молодой человек, – мрачновато вымолвил Горст и разложил на походном столе свою карту-двухверстку.
Кирилл толково и неторопливо, указывая по карте карандашом, изложил командиру батареи полученные им сведения.
– И каков же, по вашим подсчетам, процент прямых или чувствительных попаданий, а самое главное, какова была эффективность и быстрота нашего огня по батарее австрийцев? – спросил Горст, сузив синие, холодные глаза.
– Нахожу, господин капитан, что батарея противника была подавлена в течение 5—10 минут после первого залпа наших орудий. Отмечаю это время, исходя из среднего расчета скорострельности наших орудий (7 выстрелов в минуту), прибавим время коррекции наводки, действенности нашего огня, поражения личного состава и материальной части. Противник явно не знал