Чеченский угол. Ольга Тарасевич
придавили еще не прочитанный журнал «Братишка». На затянутой маскировочной сеткой стене алеют вымпелы их славного подразделения. Санитаров в белых халатах нет. Только вот кажется, что это не родной кабинет на базе СОБРа, а дурдом.
– Командировка в Чечню запланирована через две недели. За этот срок нереально подготовить человека. Категорически не согласен, – сказал Дмитрий.
Он пытался говорить вежливо и спокойно, но внутри все кипело от возмущения. Какой попандос!!! Пускать какую-то девку на базу. Учить ее стрелять, привить «элементарные навыки безопасного поведения в этом регионе». Ха-ха-ха! В лучшем случае он привезет ее в Москву без некоторых частей тела. И потом, на хрен рисковать ребятами? Любой неподготовленный человек во время таких командировок – это балласт, нарушение боевого духа коллектива. Тем более девка.
Но собеседника на том конце провода соображения Дмитрия совершенно не интересовали. Его просто поставили перед фактом и повесили трубку. Правда, он успел прокричать, уловив завершающие разговор интонации:
– Никакой ответственности за эту вашу писательницу-журналистку не несу!
Раздражение схлынуло внезапно. Убьют ее, так убьют. Умирать больно, умирать страшно, девку следовало бы отлупить по заднице, выбить дурь из того места, которым она думает.
Дмитрий потянулся к пачке «Мальборо», вытащил сигарету, вдохнул горьковатый дымок. Уже легче. Руки – он сжал кулак, просто шмат мяса, лишь у мизинца белеет косточка уцелевшего сустава – больше не трясутся. Успел, перехватил, почти убил воспоминания о последней «зачистке». Так глупо попавший в плен к «чехам» Егор, как пингвин, с обрубленными руками и ногами, дымящийся в морозном воздухе, прокровил по памяти и исчез. Когда у «чичей» закончились патроны, их убивали по кусочкам, палили по коленям, локтям и лишь потом сносили полбашки, и кипели поганые черные морды, осколки черепов разлетались по загаженной комнате. Жаль, Егор уже не видел…
– Дима, то есть Дмитрий Александрович, тренировка, мы ждем вас.
Вошедшая в кабинет девушка смотрела вопросительно. Командир никогда не опаздывал, а сейчас бойцы уже ждут, и жгучее июньское солнце прожаривает их сквозь 20 килограммов полного снаряжения: «броник», автомат, боекомплект…
– Да, Лена, иду. Хорошо тебе будет бежать налегке, в одном камуфляже.
– Это ваше решение, Дмитрий Александрович.
– Нет, Леночка, это природа. Ты не выдержишь наших нагрузок. Так, – Дмитрий прищурился, – что за синяк на скуле?
Лена Плотникова махнула рукой и попыталась сменить тему:
– Пойдемте уже. Раньше сядем – раньше выйдем. «А может, я и привыкну к девке, как привык к Лене? – подумал командир. – Хотя вряд ли. Лена – не наблюдатель, а боец».
Иногда останавливаясь, чтобы подождать то и дело отстававшую девушку, Дмитрий прошел через длинный коридор, миновал устланную матами пещерку спортзала с подвешенными к потолку боксерскими грушами и вышел на плац, облепленный, как черными жуками, бойцами