Скалолаз. Михаил Нестеров
было открыл рот, но Шеель перебил его:
– Я все знаю. Еды и питья у нас на пятнадцать суток. Героина у вас пятнадцать килограммов, и на нем мы продержимся не больше пятнадцати дней. Но до того с вертолета на нас сбросят пятнадцать бомб. Что за противная цифра!
– Они узнали меня, – скрипнул зубами Тохаров. – Засада была слишком близко к тропе, и пограничники разглядели мое лицо.
– Что это значит? Теперь они нашлепают ваших масок?
– Живыми они нас брать не станут – вот что. Я в розыске.
Шеель хмыкнул:
– Ну и что? Я тоже в розыске. Сколько душ вы загубили, любезный?
Немец быстро сбросил с себя нервозность.
– Я не новичок в горах. Давайте думать, как выбираться из капкана. Кроме этого, – спросил Шеель, указав на блокированную тропу, – отсюда есть выход?
Вместо ответа Тохаров указал на небеса.
– Сильно сомневаюсь, – сказал ему Ларс.
Плато представляло собой миниатюрную равнину с травяным покровом из костры, парнолистника, мака. По краю западного склона, усыпанного камнями, протянулась лощина. По северному краю, за которым чернел крутой обрыв, выросли яблони, фисташки и туркменский клен.
То, что нужно, подумал Шеель. Во время экспедиции в Непальские Гималаи ему с товарищами приходилось наводить мосты, сооружать перила по краям расщелин и террас с крутыми склонами, и для этого альпинисты использовали сосны, которых было в избытке неподалеку от базового лагеря. Западная часть этого плато, по мнению Тохарова, была непригодна для спуска – нашумишь. И пограничники знают об этом. А все потому, что среди них нет опытных альпинистов. Проводник – далеко не альпинист, как и альпинист – не скалолаз. Здесь много тонкостей.
Шеель обнажил мачете и подбежал к лощине. Первым сдался ствол бухарского миндаля.
Тохаров понял немца и метнулся было к кленам, но Шеель остановил его. В этот раз он проявил себя как военный тактик:
– Не трогай клены. Их верхушки видно с площадки, склона и основной тропы, где сейчас рассредоточились пограничники. Руби орешник, очищай его от ветвей, стволы складывай в кучу. Пока пограничники не вызвали подкрепление, мы должны успеть наладить переправу.
Он мешал русские и немецкие слова, но таджик хорошо его понял.
Двое проводников остались на огневых позициях, остальные, включая Шееля, стараясь не шуметь, валили орешник.
В представлении немца «переправа» выглядела длинной лестницей с частыми перекладинами, состоящей из множества звеньев. Первая задача – подготовить эти звенья, по сути своей готовые лестницы, которые лягут на камни и не дадут им скатиться, но позволят людям спустится по ним и выйти засаде за спину, уйти от нее, а в крайнем случае – неожиданно ударить в спину.
Длина склона составляла порядка семидесяти метров. Высота стволов орешника не превышала трех. Придется соорудить больше двадцати звеньев, используя вместо гвоздей лоскуты одежды. Другого пути ни местные проводники, ни Шеель