Эволюция канадского федерализма. С. Ю. Данилов
хотя бы и вытекающее из присоединения страны к международной конвенции, если такое законодательство нормами АБСА отнесено к сфере компетенции провинций и регулируется статутным правом провинций». Был установлен очередной очень важный прецедент судебного толкования: если предмет целиком или даже только частично отнесен к сфере провинциальной компетенции и если введение в действие заключенного доминионом международного договора требует изменения провинциального статутного права, органы власти доминиона не имеют права на такие изменения без одновременного изменения провинциями их нормативной правовой базы.[181] Границы сферы совместной компетенции, сложившейся на основе прецедентов толкования и конвенциональной нормы, еще раз были истолкованы высшей судебно-апелляционной инстанцией Британского содружества расширительно. А принятие федерального трудового законодательства было отсрочено почти на 40 лет.
Обратим внимание еще на одну кардинальную особенность правовой системы Канады, наглядно проявившуюся в рассмотренных прецедентах судебного толкования. Речь идет о теснейшей связи между конституционным правом и гражданским правом, которое, как известно, регулирует имущественные права граждан и статус собственности. Отметим, что подобную особенность конституционного права можно обнаружить также в правовых системах таких стран, как Австралия и США, тогда как публичному и частному праву большей части прочих федеративных государств (Аргентины, Бразилии, Индии, Малайзии, Мексики, Пакистана) она не свойственна.[182]
Вряд ли нуждается в дальнейшей аргументации, что проигрыш ответчиком – федеральным центром судебного дела «Онтарио против генерального прокурора доминиона» – послужил дальнейшему упрочению конституционно-правовых позиций субъектов федерации, что в свою очередь не могло не укрепить общеполитического влияния провинциального уровня власти в его отношениях с Оттавой.
В свете вышесказанного в конституционной доктрине и практике Канады появилось проистекающее из совокупности прецедентов судебного толкования и из ст. 92 (16) чрезвычайно важное положение. Оно гласит, что «подразумеваемые (т. е. не перечисленные в АБСА и в статутах парламентов Канады и Великобритании) полномочия» принадлежат провинциям,[183] а не федеральному центру, как это имеет место в конституционной доктрине и практике двух других федеративных государств семьи «общего права» – Австралии и Соединенных Штатах. В Канаде к середине XX в. сложилась конвенциональная норма: появление каждого нового предмета правового регулирования влечет за собой дальнейшее расширение перечня предметов компетенции субъектов федерации. Центр может воспрепятствовать этому расширению путем переговоров, которые, однако, он не имеет права вести «с позиции силы».[184]
Провинции беспрепятственно принимали Билли о правах граждан, фактически равноценные поправкам к Конституции. Первым
См.:
Правительственные издания Канады говорят в связи с этим о «духе здоровой конкуренции между центром и провинциями» (см.: Government of Canada. Notes on Canadian Federalism… P. 22–23).