Эволюция канадского федерализма. С. Ю. Данилов
воспрепятствует применению вето, если федеральная власть найдет в нем необходимость, остается до сих пор не урегулированным доктриной.[203]
Последний период использования федерального вето пришелся на годы Великой депрессии, которая сопровождалась обострением федерально-провинциальных отношений, и (что не столь закономерно) на период участия доминиона во Второй мировой войне. В условиях действия репрессивного законодательства военного времени, экстраординарно расширившего сферу полномочий центра (подробнее см. п. 3.2 наст. изд.) законодательные ассамблеи отдельных субъектов федерации (в первую очередь Альберты[204]) продолжали принимать акты статутного права, которые вторгались в сферу безраздельной федеральной компетенции. Подобные факты, невозможные в конституционной практике азиатских, африканских, европейских и латиноамериканских федеративных государств,[205] красноречиво указывали на степень развития децентралистских процессов внутри некогда централизованного доминиона.
Изменения качественного порядка в расстановке сил внутри канадской федерации обрисовались с полной отчетливостью во второй половине XX в.
Вопреки намерениям и планам отцов-основателей степень централизации власти и управления в доминионе значительно уменьшилась. Федеральный центр все реже пользовался имевшимися у него правами вето и резервирования санкции, пока фактически не отказался от них. Пробелы, нестыковки и явно недостаточное количество прямых запретов в тексте АБСА оказывались все более выгодными субъектам федерации, чем центру, сфера компетенции которого фактически сокращалась. Отсюда периодические инициативы федерального центра, направленные на реформу Конституции. В течение полувека (1920–1970-е годы) данные инициативы были безуспешными. Решительно все исследователи канадского федерализма – юристы, историки, политологи – соглашаются с тем, что основополагающие трудности в проведении реформы уходили корнями прежде всего в (1) непосредственную заинтересованность провинциального уровня власти в сохранении статус-кво Конституции и (2) в наличие созданного провинциями внеконституционного института конференций, позволявшего отдельным субъектам федерации нейтрализовать любые, не отвечавшие их интересам намерения не только прочих субъектов, но и федерального центра.[206] Для этого даже не требовалось большинства голосов. В течение большей части XX в. в конституционном праве доминиона действовала уникальная конвенциональная норма. Она дала каждой провинции право абсолютного вето во всех вопросах, касавшихся изменения или дополнения писаной части Конституции.[207] Премьеры провинций стали трактовать АБСА только как «договор между провинциями», ссылаясь на факт отсутствия федерального центра в момент подписания и вступления в силу конституционного документа. Показательно, что такую трактовку АБСА впервые дал во время полемики с федеральными деятелями премьер Г. Фергюсон – глава правительства не Альберты или Квебека, а Онтарио,