Эволюция канадского федерализма. С. Ю. Данилов
по сравнению с ситуацией в Канаде. Причины этого ясны: все конституционные поправки Канады до начала 1980-х годов не могли затронуть ставшего выгодным субъектам федерации и невыгодным центру распределения сфер компетенции. Предметом примерно 25 % поправок было уточнение статусов монархических и парламентских государственных институтов, предметом еще более значительной части поправок (41 %) принятие новых субъектов, предметом еще 31 % поправок – статус и границы федеральных Северо-Западных территорий. Всем прочим вопросам было посвящено всего 7 % поправок. Ни одной конституционной поправки, предметом которой было бы в прямой или косвенной форме перераспределение сфер компетенции, принято не было. Провинции, на которые, как показано выше, «работали» механизмы конвенциональных норм и правовых прецедентов (особенно прецедентов судебного толкования), не ощущали потребности в перераспределении компетенции посредством изменений норм основного конституционного документа – АБСА.
Показательно, что попытки федеральной власти заменить АБСА новым конституционным актом в целях перераспределения компетенции долгое время не находили поддержки в общественном мнении страны. Сложившиеся у большинства канадцев стереотипы мышления ориентировали их на молчаливую солидарность с более близким им во всех отношениях провинциальным уровнем власти. Ведь правовое регулирование преобладающей части жизненно важных сфер общественной жизни – здравоохранения, социальной помощи, образования, защиты гражданских прав, охраны природы и т. д. в массовом сознании устойчиво ассоциировалось с деятельностью органов провинциальной, а не федеральной власти.[213]
За 40 лет инициирования конституционной реформы федеральный центр добился лишь того, что к АБСА официально стал применяться термин «конституция». Но Оттаве не удавалось согласовать с провинциями ни общей идеи реформы, ни сроков и способов ее реализации. Открытым оставался также вопрос о целесообразности патриации Конституции – выведения ее писаной части из сферы юрисдикции парламента метрополии. Выяснилось, что интересам абсолютного большинства субъектов федерации в большей степени отвечало сохранение конституционно-правовых рудиментов колониальной зависимости страны, нежели их устранение.[214] Между тем бесконтрольное разрастание провинциальных и совместных сфер компетенции стало причинять заметный ущерб потребностям общегосударственного развития Канады – перемещению капиталов, товаров, услуг, доступу граждан к пенсиям и к надбавкам к ним и т. д. На это стали указывать и многие различающиеся по профилю и месту в политическом спектре неправительственные объединения – Ассоциация барристеров (адвокатов) Канады, предпринимательский Совет по национальным проблемам, профсоюзные центры, Комитет за независимую Канаду.
К модернизации конституционной стратегии федеральное правительство приступило в конце 1960-х годов. В проектах новой Конституции оно направило усилия не только на перераспределение сфер компетенции двух уровней власти, но и на дополнение норм неконсолидированной
Когда при разработке Вестминстерского статута в 1920-х годах правительство Соединенного Королевства предложило доминиону патриировать АБСА – вывести его из-под юрисдикции Великобритании, правительства субъектов федерации выступили с демаршем и настояли на том, чтобы Оттава дала Лондону отрицательный ответ. В Вестминстерском статуте было поэтому по просьбе канадской стороны (!) зафиксировано, что доминион пользуется «полной политической и правовой самостоятельностью во всех вопросах,