«Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма. Виктор Шнирельман
делает акцент на социальных процессах, изначально вовсе не имевших отношения к расизму или ксенофобии. Среди социологических факторов он называет модернизацию в ФРГ и репрессивную социополитическую структуру в ГДР, возлагая на них ответственность за радикализацию немецкой молодежи, утратившей чувство безопасности и возлагавшей все надежды на насилие, связанное с праворадикальной идеологией. Он выделяет и два фактора, способствующие распространению расизма: расистская пропаганда, ведущаяся СМИ и способствующая развитию «повседневного расизма», а также политическая и законодательная дискриминация иммигрантов[207]. Эти выводы можно распространить и на Россию.
Наконец, что сегодня заставляет людей выступать против расизма? Британский географ Элистер Боннет показывает, что и здесь наблюдается определенная вариативность. Люди называют разные причины, побуждающие их отвергать расизм. Среди них – то, что расизм, во-первых, подрывает социальное единство и ухудшает межгрупповые взаимоотношения, во-вторых, является «чуждой, привнесенной извне идеологией», в-третьих, служит интересам правящего класса, в-четвертых, тормозит развитие «нашего общества», в-пятых, является ложной ненаучной идеологией, в-шестых, искажает или вовсе стирает отдельные групповые идентичности и, наконец, в-седьмых, отрицает равенство и способствует социальной несправедливости. При этом, по словам Боннета, три последние причины составляют самую сердцевину антирасизма[208]. Наконец, сегодня антирасисты доказывают, что, сочетая равенство с различиями, этнические культуры вполне совместимы с международными институтами[209].
Глава 3
Корни и эволюция расизма
Общим местом в этнологии является представление о том, что в глубоком прошлом люди относили к категории «людей» лишь членов своей собственной группы. Следы этого сохранились в некоторых этнонимах, означающих «человек/люди», и были обнаружены специалистами у ряда племенных групп. Некоторые авторы включают такие представления в категорию «этноцентризма», но не расизма. Например, по мнению Р. Бенедикт, до появления теории социодарвинизма с его идеей «выживания наиболее приспособленных» (формула Г. Спенсера) о сохранении «чистоты крови» не могло быть и речи, ибо в племенных обществах «антагонизмы были не расовыми, а культурными»[210]. Поэтому такие данные она рассматривала в рамках «предыстории расизма», включая туда также античность и раннее Средневековье, когда межэтнические и межрасовые браки ни у кого сомнений не вызывали[211].
О том, когда именно возник расизм, различные авторы расходятся. Некоторые не видят различий между расизмом и ксенофобией, что заставляет их верить в универсальность расизма[212]. Советский социолог А. Шийк не сомневался в том, что расовые предрассудки существовали еще в античную эпоху,
Ibid. P. 98–106. Правда, она обнаруживала «фанатичный расизм» в пророчествах Эзры, требовавшего положить конец бракам израильтян с иноплеменниками. Ibid. P. 103. Однако другие авторы не находят в этом мотивов «расового превосходства», ибо речь шла о защите своей религии от ее размывания иными верованиями в условиях диаспоры. Ведь создатели Торы опасались, что под влиянием своих жен-чужестранок израильтяне могут отказаться от иудаизма. См.: Leech K. (ed.). Theology and racism, 1. The Bible, racism and anti-semitism. London: Race, Pluralism and Community Group, 1985. P. 7;
См., напр.: