Проклятие египетской жрицы. Дмитрий Григорьев
и смотрел в чужой потолок. Каждый раз, когда внизу проезжала машина, световые квадратики окна пробегали по белой поверхности, цепляясь за огромную трещину, разделившую потолок надвое. Я еще не знал, что так же трещала моя жизнь, и отдыхал от жарких поцелуев и сладострастных эмоций. Рядом пыталась отдышаться Маришка. Я и не подозревал, что с такой комплекцией можно быть такой подвижной!
Теперь, когда буря улеглась, и в голове наступил штиль, сигнальным буем всплыл вопрос: «А ведь я так и не выполнил задание Сруля-детектива!»
– Вспомнил? – прошептала Маришка.
– О чем? – прошептал я в ответ.
За стеной спал ее пятнадцатилетний пацан, и мы надеялись, что наши телодвижения его не разбудили.
– Я чувствую, как ты напрягся! – она положила мне руку на грудь. – Значит, вспомнил, зачем встречались! Да и я не сволочь последняя. Винюсь! Опустила кое-какие детали, потому что у нас все так хорошо шло, и не хотелось портить песню. Ведь тебе тоже было хорошо? – она замерла в ожидании ответа.
– Мне и сейчас хорошо! – я погладил ее руку у себя на груди, а напряжение в этой самой груди достигло предела.
– Обещай, что дослушаешь до конца! Все не так плохо, как может сперва показаться.
– Несогласный я! Если будет не любо, запечатаю твои уста поцелуем! – попытался я отшутиться.
– Хорошо, мой государь! – вторила она с улыбкой в голосе. – Не казни несущего плохие вести!
– Не томи уже!
– Ну, тогда слушай! Весть первая. Белка Юрика не так просто сплавила. Взамен она обещала оформить перевод к себе в аспирантуру чью-то протеже из Екатеринбурга и поставить ее на защиту в следующем году. Ректор успел завизировать перевод и переписал комиссию, планируемую для тебя, на новую девицу.
– А как же я?!
– Про тебя с этой кутерьмой со смертью ректора, наверное, забыли. Во всяком случае, через меня бумаги о твоей защите не проходили.
– Значит, и здесь меня кинули! Но как ректор согласился? Он же знал, что моя очередь!
– Говорят, что Белка хаживала к нему на ковер не только в переносном, но и в прямом смысле. Думаешь, зря девчонки в администрации называют ее «тертые коленки»?!
– Почему коленки?
– Потому что много на них стоит!
– Вымаливает себе университетские гранты что ли?
– Можно и так сказать! Встает на колени, залезает под дубовый стол ректора и вымаливает, – Маришка недвусмысленно хихикнула.
– Не понял! – конечно, я уже сообразил, в чем дело, но не мог в это поверить.
– Сейчас объясню!
Маришка с готовностью нырнула под одеяло и начала пробираться вниз.
– Понял! Понял! – забыв о ее сыне за стеной, закричал я.
– Ты что орешь? – она резко села и накрыла меня с головой одеялом.
Мы замерли и несколько минут прислушивались.
– Вроде тихо, – успокоилась Маришка и без предупреждения продолжила:
– Весть вторая. Белка одновременно просила дополнительную аспирантскую ставку, как я понимаю,