От мира сего. Ольга Камынина
и родители начали нас активно сближать друг с другом. Довольно успешно. Лет до пяти я во дворе ни с кем больше не общалась. И мне был удобен такой график – по будням у меня было общение с соседкой, по субботам мы ездили в гости к сестре, по воскресеньям сестра с родителями приезжала к нам. Этот график мог нарушиться только из-за болезни, что переживалось очень травмирующе. Вообще изменение режима, графика были крайне неприятны.
Помню свою истерику лет в шесть, когда мы задержались в гостях у родственников и не успевали к вечернему показу телепередачи "Спокойной ночи, малыши". Она начиналась в 20.00, а в половине девятого я ложилась спать. А тут время подходило к восьми, а мы еще были в гостях. Меня накрыло. Кое-как меня уговорили, что в 20.45 есть повтор передачи, и я смогу посмотреть его, прежде чем лечь спать, но равно это выбивание из привычного распорядка сильно меня обеспокоило, настолько, что и спустя столько лет я не могу без содрогания вспоминать этот день. (С этой передачей был еще один неприятный момент, уже в подростковом возрасте – ее временно перестали вообще показывать, и это был для меня стресс, хотя я уже не была маленьким ребенком. Когда она вернулась на телеэкраны (уже в другое время), я первое время ее смотрела обязательно, но потом все сошло на нет, потому что это было уже не то – и время было неправильное, да и я все-таки выросла, а из-за перерыва в трансляции у меня успел выработаться новый режим).
Я уже писала о приверженности к жесткому распорядку, теперь немного о своих интересах. В дошкольном возрасте это были рисование, мозаики, конструкторы (жаль, в те годы не было такого выбора конструкторов, как сейчас), буквы и цифры, стихи. В моем случае – это тот самый вариант, о котором упоминается в книге "Аутичный ребенок: пути помощи" (Никольская О.С., Баенская Е.Р., Либлинг М.М.): "Для аутичных детей обычно пристрастие к рифмам, стихам, чтению их наизусть "километрами". Именно километрами. Если меня просили почитать наизусть стихи, которые я знаю, то остановить было практически невозможно.
Не только стихи, но и вообще книги я любила и люблю с раннего возраста. В том возрасте, когда большинство детей еще не понимает, что такое книга и рвет бумагу, листы, я уже очень любила как слушать книги, так и листать их, рассматривая картинки и выискивая знакомые буквы, и очень расстраивалась, если случайно рвала страницу. Если буквы я выучила к трем годам, то читать научилась к пяти. Деревянные кубики с буквами были как отличным строительным материалом, так и прекрасным пособием. Точного возраста освоения чтения мной никто не знает. Мама не хотела для меня раннего развития и не стремилась обучать меня чтению специально. О том, что я читаю, она узнала от воспитательниц в детском саду. Сначала, правда, они думали, что это просто имитация, но потом заметили, что я действительно читаю, причем иногда другим детям, и рассказали маме. Кстати, именно тогда я и стала больше общаться с детьми. Мой навык был интересен и привлекал внимание других детей.
Поскольку чтение я освоила быстро, а детские книги скоро закончились не только дома, но и