Букринский плацдарм, или Вычеркнутые из списка живых. Вадим Барташ
родственников, с утра до вечера вкалывал, причём вкалывал по-чёрному. Он не чурался никакой работы. Молодая, большая уже семья сняла крохотный домик по улице Красноармейской. В 1924 году в апреле у Марка и Катерины родилась дочка, которую они назвали Лидой, это и была моя мама. А через год с небольшим появился на свет Георгий. Марк не чаял души в своих детях, и всё что мог им давал. Так он научил сына рисовать, а когда заметил ещё и его тягу к музыке, то приобрёл для него у какого-то цыгана скрипку, и Георгий, похожий во многом на отца, и тоже росший многогранным и талантливым человеком, быстро освоил этот инструмент и уже к тринадцати годам неплохо играл на скрипке. Но, всё-таки, больше всего мой дядя увлекался не игрой на скрипке, а рисованием и мечтал именно на этом поприще раскрыть все свои незаурядные способности. Он хотел в будущем стать профессиональным художником, и я не сомневаюсь, он им бы и стал, однако все его планы спутала война…
***
Георгий закрыл глаза и перенёсся мысленно на берега Иртыша. Его родной город был в основном застроен старыми одно и реже двухэтажными деревянными домиками. В центре было всего несколько каменных и кирпичных зданий: бывшая губернаторская резиденция, дома богатых семипалатинских купцов (в том числе Чудиновых, наших предков), женская гимназия, Воскресенский собор и ещё ряд общественных и частных построек, заложенных в девятнадцатом и вначале двадцатого веков, до Первой мировой войны. Какое-то время находившийся в ссылке в Семипалатинске знаменитый писатель Фёдор Михайлович Достоевский, родной город Георгия сравнил с «чёртовой песочницей». И это было в общем то совершенно справедливо. Семипалатинск нередко накрывали песчаные бури. И подобное явление происходило в городе, который находился не в центре степи, а на берегу полноводной реки! Но вот такой это был тогдашний Семипалатинск, в котором не было ни одной полностью заасфальтированной улицы.
Марк Кириллович не любил рассказывать про Первую мировую войну, в которой он принял участие, но кое-что от него его дети всё-таки узнали. Самым памятным воспоминанием о Первой Мировой, как поняли Георгий и Лида, стал для их отца знаменитый Брусиловский прорыв на Австро-Венгерском фронте, когда русская армия глубоко вклинилась в Галицию и уже могла прорваться на Придунайскую низменность и оказаться в Венгрии. Марк с пиететом рассказывал детям о знаменитом генерале Брусилове, которого боготворили подчинённые, и который считался одним из лучших генералов в тогдашней российской царской армии. После разагитированный Марк перешёл со своими боевыми товарищами на сторону красных и успел повоевать против Колчака на Урале и в Сибири, но, получив серьёзное ранение, его отправили лечиться в Барнаул, ну а этот город как раз находился совсем неподалёку от его родного Семипалатинска.
Когда Марк встал, наконец-то, на ноги, то Гражданская война уже по сути отгремела и закончилась убедительной победой красных. Марка демобилизовали, и он вернулся в свой Семипалатинск. Здесь он вновь начал встречаться