Букринский плацдарм, или Вычеркнутые из списка живых. Вадим Барташ
часы между ними не только возникла обоюдная симпатия, но и успело свершиться нечто большее, зародиться чувство, и они обменялись обещаниями, что встретятся после войны. Только он, Георгий, должен выжить. И сама эта вышиванка, и мысли о Наталке, об украинской девчушке из Григоровки согревали в данную минуту не только тело, но и душу Георгия, и ему уже казался не таким злым и колючим осенний ветер.
***
Младший сержант Георгий Неустроев и рядовой Михаил Скоробогатов находились в середине колонны. Рядом с ними вышагивали ефрейтор Жангали Темиров и рядовой Армен Шафаров. Шафаров был родом из-под Ташкента, из городка Чирчик, и как он сам говорил: «я на половину армянин, а на вторую бухарский еврей». До войны он работал бухгалтером, и на фронт мог не идти, так как у него имелись зацепки на получение брони, но он сам пришёл в военкомат, после того, как до их глубокого тыла стали приходить известия о чудовищных зверствах, которые устраивали гитлеровцы на оккупированных территориях, и особенно это касалось его соплеменников, уничтожавшихся нацистами безжалостно и поголовно.
– Вот скажи мне, младший сержант, хотя ты и молодой ещё, но ты же умный, школу только недавно закончил… почему Гитлер так ненавидит нас, евреев? – всё допытывался у Неустроева Армен.
Видя, что Георгий хорошо рисует, и его даже неоднократно привлекали к работе в дивизионной малотиражке, Шафаров причислил младшего сержанта к разряду интеллигентов, а значит, как он считал, с ним можно было поговорить буквально на любые темы.
– Я так думаю, – на этот вопрос уже который раз отвечал Георгий, – что кто-то в роду у Гитлера евреями был сильно обижен, вот и мстит он им за эти обиды!
– Да шакал он! Шакал безродный! – услышав ответ Георгия, встрял в разговор ефрейтор Жангали.
Жангали был земляком младшего сержанта, и они вместе призывались из Семипалатинска. Имя у ефрейтора с казахского переводилось, как «Отважный», а фамилия Темирова звучала дословно, как «Железный», и он об этом не раз упоминал. А ещё он часто вспоминал одного из известных в их среде батыров, который почти два с половиной века назад отважно сражался с джунгарами, и в одном из сражений был смертельно ранен. Этот батыр прославил их род на всю степь, и его захоронение находилось, где-то в Чингизских горах, неподалеку от Семипалатинска.
Жангали поначалу работал забойщиком скота на Семипалатинском мясокомбинате, а потом поступил в речное училище, и по окончанию его стал работать помощником машиниста на одном из пароходов, перевозившем гравий по Иртышу. Ну и жил Жангали не очень далеко от Георгия и тоже учился в школе номер Один имени Чернышевского, но только окончил её он на пять лет раньше.
– Вот мы, казахи, знаем своих предков до десятого колена, – горячась в очередной раз, повторял Жангали, – так у нас принято. А этот Гитлер кто? Тьфу! – и Жангали смачно сплюнул в сторону. – Я слышал, что он не знает, кто у него дедушка, да и с отцом не всё у него ясно. Получается, он приблудный! Это я вам точно говорю! И как такого выродка мог кто-то