Война и потусторонний мир. Дарья Раскина
там им убитую – задушенную, утопленную, вырванную из живого мира.
– Вы видели того, кто это сделал?
Капитан сокрушенно покачал головой:
– Когда я добрался до пруда, карета уже отъехала. – Он вдруг поднял взгляд, и темные глаза его блеснули. – Однако запах запомнил. Не сомневайтесь, князь, когда я встречу этого человека – я его узнаю.
Петр шагнул ближе.
– Как ваше имя, капитан?
Тот поглядел удивленно, вытянулся, словно на плацу.
– Патрицкий, ваше сиятельство. Елисей Тимофеевич.
Повинуясь велению сердца, Петр взял его лапу и потряс на английский манер. Елисей ответно сжал ладонь, страстно встретил взгляд, но тут же с поклоном отступил: к ним приближалась императрица.
Иверия подошла вплотную, глянула на Петра, чуть прищурясь.
– Вы невредимы, князь? – спросила она строго и, взяв его весьма бесцеремонно за подбородок, отогнула воротник и осмотрела шею.
Петр оглянулся и впервые заметил, с каким нескрываемым голодом на него уставились некоторые клыкастые лица. Холодок пробежал по спине. Было бы глупо и неосмотрительно проливать в таком обществе живую кровь.
– Благодарю, ваше величество, – сказал он, выпрямляясь. – Я цел.
– Прекрасно. Значит, забудем досадную неприятность. – Иверия обернулась на графиню Арахнееву: – Прикажите оркестру играть, вечер еще не окончен. Князя же для поднятия духа – угостить. – Она склонилась к капитану: – А после – ко мне.
Сопровождаемая конвоем, Иверия вышла из зала. Оркестр заиграл еще до того, как за ней закрылись двери. Снова взвизгнули скрипки, заволновались флейты, зазвенели цимбалы – начинался шуточный, полный озорства и кокетства котильон. Снова бухнули пробки шампанского, запахло корицей и вишневым ликером, подали ананасное мороженое и фрукты. К Петру подошли с подносом грибных закусок. От еды он отказался, тем более что соли – он не сомневался – там снова не было ни щепотки, а вот рюмку принял с благодарностью. Выпив, он поискал взглядом Лонжерона, но тот пропал.
Под увлекательные, хоть после недавних событий гораздо менее веселящие, истории генерала-гриба он стоял у стены и смотрел, как в зале развертываются игры. Первым делом распорядитель объявил «тайну», где дама надевала шляпку-невидимку, а гости пробовали угадать ее имя, победитель же удостаивался танца. Далее затеяли «судьбу», где танцующие брались за клубочки, кидали их на пол и следовали за волшебной нитью, пока не доходили до партнера. А после устроили «маски»: распорядитель коснулся каждого особым жезлом, превращая все лица в одинаковые усатые рожи с носами-пятаками, то есть в полное подобие себя, и таковыми они оставались, пока не выбирали пару. Совсем развеселившись, гости перешли на колдовские фанты, шарады, буриме для заклятий и многое другое. Петр оглядывал сие с интересом и даже улыбкой, хотя под мундиром в то же самое время без устали шныряли муравьи – и от пережитого, и от грядущего, а сильнее всего от такого нежданного и бесцеремонного – прилюдного! – но в то же время волнующего