Светлая печаль. Татьяна Ивановна Кузнецова
весёлой и даже ещё больше понравилась Марсу, он легко рассмеялся. Его господин оглянулся и тоже засмеялся звонким юным голоском.
Слуга видел, что его юному господину немного одиноко, он очень хотел сесть с ним и поиграть, но боялся, что Лира Михайловна не поощрит его затею, напротив сделает ему выговор. Всё же он нанимался слугой и обязан был вести себя как слуга.
Подумав, что мальчик, набегавшись, захочет пить, Марс заглянул в дом и попросил одного слугу принести лимонад. Вернувшись к Андрею, мужчина увидел, что он лежит на траве и спит. Марс подошёл к нему и аккуратно поднял с земли. Его господин даже не открыл глаз – так сильно устал. Безвольные, кукольные руки и ноги качались, пока Марс нёс его к плетёной тахте, стоящей неподалёку.
Уложив Андрея, Марс сел рядом. Хотя изначально слуга думал о чём-то неважном, постороннем, наблюдая за потрясающим садом, но в итоге и мысли, и взгляд его обратились на молодого господина. Он наслаждался даже во сне светом солнца, казалось, что его золотые прямые волосы, растрепавшиеся по маленькой подушечке, напитывались светилом. Худое тело с фарфоровой кожей действительно было точно кукольное. Он и одет был, как дорогая кукла от хорошего мастера: чуть старомодно. Странно, но хотя мальчик и выглядел ухоженно, дорого, аристократично Марсу стало снова грустно при его виде.
За спиной хлопнула дверь, и послышались крики Лиры Михайловны:
– Скорее! Скорее заносите! Скорее заносите его в дом!
Марс вскочил и поспешил навстречу певице, боясь, что шум разбудит господина.
– Простите мою дерзость, но вы разбудите молодого господина. – Быстро сказал он шёпотом, отставляя ногу и наклоняя голову.
– Уносите его в дом, ему нельзя потемнеть!
Голос Лиры Михайловны был преисполнен паникой.
– Но почему, госпожа? Господин выглядит очень болезненно, бледно, ему необходимы воздух и солнце.
– Ты не понимаешь! Для него уже пишут роль, а для неё у Андрея должна быть хрупкая фарфоровая кожа. Немедленно занеси его в дом и разбуди, скоро обед!
Марс, понимая, что он не имеет шанса на то, чтобы переубедить леди, взял на руки молодого господина. Подойдя вместе с ним к его наставнице, Марс остановился и сказал:
– Прошу вновь простить мне дерзость. Но детям нужен свет, свет в душе и свет в жизни. Он одинок, а одинокий ребёнок не может развиваться. Ему стоит найти друга. Я весьма мало знаю об искусстве, но я бы не смог петь, если бы был несчастен. Точнее не захотел бы.
Марс занёс господина в тихий дом, оставив за спиной задумавшуюся Лиру Михайловну.
За обедом только что разбуженный Андрей был оживлён и ел с аппетитом, которого утром слуга не отметил. Небольшая прогулка положительно повлияла на мальчика. Пару раз он даже пытался спросить что-то у наставницы, которую, похоже, побаивался, но, не встретив заинтересованности, умолк. Голова мальчика всё время, пока он ел, обращалась к Марсу и окну, очень узкому, но сад