Малый дом в Оллингтоне. Том 2. Энтони Троллоп
делом.
– Совершенно ни к чему, – сказал Адольф.
– Я сам такого мнения, что это совершенно лишнее, – сказал Гейзби.
– Быть может, очень может быть. Но согласитесь, Мортимер, что мама при подобных обстоятельствах пожелает узнать все факты этого дела.
– С этим я согласен, – сказал Гейзби.
– В таком случае вот вам эти факты. Когда я вышел из вагона, какой-то человек, которого я где-то видел, напал на меня и, прежде чем подоспела полиция, подбил мне глаз. Довольно вам этого?
В эту минуту объявили, что обед на столе.
– Не угодно ли вам сопроводить леди Эмилию? – спросил Гейзби.
– Печальное событие, очень печальное, – сказала леди Эмилия, покачав головой. – Я боюсь, что оно будет для моей сестры большим огорчением.
– Вы, верно, одного мнения с маленьким Де Курси, что тетя Дина не будет любить меня за такой страшный глаз?
– Право, я ничего тут не вижу смешного, – сказала леди Эмилия.
Этим кончился разговор о подбитом глазе, и в течение обеда о нем не упоминали.
Пусть за трапезой об этом не говорили, но по выражению лица Эмилии нельзя было не заключить, что ей крайне не нравилось поведение ее будущего зятя. Она была очень радушна, упрашивала Кросби отведать то и другое, но при этом все-таки не могла обойтись без намеков на свое неприятное положение. Она говорила, что фламбированный сливовый пудинг[9] окажется плох для его желудка, и что не рекомендовала бы пить портвейн после обеда.
– Мортимер, ты бы лучше велел подать красного вина, – заметила она. – Адольфу нельзя пить вина, которое горячит.
– Благодарю вас, – сказал Кросби. – Я лучше выпью разбавленного бренди, если Гейзби предложит его мне.
– Бренди? – повторила леди Эмилия с видом крайнего изумления.
Кросби, по правде сказать, никогда не пил бренди, но он решился бы попросить еще и чистого джина, если бы леди Эмилия продолжала проявлять заботливость.
После этих воскресных обедов хозяйка дома никогда не уходила в гостиную, ей подавали чайный прибор на тот же самый стол, на котором обедали. Это была тоже в своем роде необходимая мера к соблюдению благочестия и к освящению первого дня недели[10]. Когда гостила Розина и когда со стола убирались бутылки, перед ней, по обыкновению, являлось несколько книг религиозного содержания. Во время своего первого и довольно продолжительного посещения она выпросила себе привилегию читать после обеда поучения, но так как при этом случае леди Эмилия и мистер Гейзби отправлялись спать и так как единственный в доме лакей тоже обнаружил склонность к послеобеденному сну, то чтение проповедей было оставлено. Впоследствии хозяин дома во время посещений своей невестки должен быть проводить эти вечера в ее присутствии и, за неимением другого развлечения, искать его в одном из душеспасительных сочинений. На этот раз леди Розина находилась в деревне, и потому стол оставался пустым.
– Что же я напишу моей матери? – спросила
Традиционное английское праздничное блюдо. Перед подачей на стол подогревается, поливается бренди или другим алкогольным напитком и поджигается – то есть фламбируется.
В христианской традиции воскресенье считалось первым днем недели. В 321 г. н. э. воскресенье объявил таковым император Константин Великий, сделавший христианство государственной религией Римской империи.