Малый дом в Оллингтоне. Том 2. Энтони Троллоп
сидел, как громом пораженный, лицо леди Эмилии приняло мрачное выражение. Разве не очевидно было, что уж, которого Де Курси хотели отогреть на своей груди, становился ядовитой змеей и готовился ужалить всех членов этой благородной фамилии? Разговор не вязался в тот вечер, и Кросби вскоре после истории о поваренке отправился домой.
Глава XXXVI. Торжествующий герой
Джон Имс прибыл в свое управление ровно в полдень и, подойдя к своей конторке, не знал, на чем он стоит – на ногах или на голове. Все утро было для него продолжительным, глубоким возбуждением и вместе с тем до некоторой степени торжеством. Он вовсе не знал, какие могли быть результаты сцены на платформе. Возьмут ли его в суд и там посадят под арест? Что заговорят об этом в управлении? Вызовет ли его Кросби на дуэль, и если вызовет, то в состоянии ли он будет выйти победителем, стреляясь на пистолетах? Что скажет лорд Де Гест – лорд Де Гест, который особенно предостерегал его не принимать на себя обязанность мстителя за оскорбление Лили? Что скажет о его поступке вся фамилия Дейлов? А главнее всего, что скажет и подумает сама Лили? Однако чувство торжества было преобладающим, и теперь, в это время, он начинал с удовольствием припоминать испытанное им ощущение, когда его кулак заехал в глаз Кросби.
В первый день присутствия в управлении ничего не было слышно об этом происшествии, а сам он никому не рассказывал. В его отделении было известно, что он ездил провести первые дни Рождества с лордом Де Гестом, и вследствие этого ему оказывали особенное внимание. Кроме того, отдавая Джонни Имсу полную справедливость, я должен сказать, что он постепенно приобретал уважение у своих начальников. Он знал свое дело и исполнял его с уверенностью в своих силах и способностях, а также с совершенным равнодушием к недовольным взглядам, которые время от времени бросали на него начальствующие лица. Сделавшись чем-то вроде радикала в своем официальном поведении и отстаивая свои права, он пользовался среди сослуживцев популярностью. Словом, Джонни Имс вышел из поры юношества и стал мужчиной, наделав, конечно, в минувший период своего существования множество глупостей, которые, однако же, нисколько не мешали умевшим понимать его характер составить убеждение, что из него выйдет хороший человек.
В первый день присутствия много было расспросов о его развлечениях в праздники, но по этому поводу он не мог рассказать много. Действительно, праздники были бы для него более чем обыкновенны, если бы не имелось в виду весьма важной цели, принудившей его отправиться в провинцию, и если бы не обстоятельство, которым кончилась его поездка. Ни об одном из этих предметов Джонни не имел желания говорить откровенно. Возвращаясь, однако же, с Кредлем в Буртон-Кресцент, он рассказал ему о своей встрече с Кросби.
– И ты побил его на станции железной дороги? – спросил Кредль с видом удовольствия и недоверия.
– Побил. Если бы я не сделал этого на станции, то не знаю, где бы довелось сделать. Я сказал, что побью его, и побил при первой встрече.
После этого во всех подробностях было рассказано о встрече,