Прометей. Дж. Могвай
макароны с опарышами, – ответил я.
– А мне, – сержант смачно сплюнул пенистую слюну, – пришлось руководить этими проклятыми сборами. Часть роты попряталась, чтобы не ехать на полигон, что некоторых пришлось за ноги из-под «шконок» выдёргивать, потом получил эти чёртовы палатки… так и не поел… вот скажи, Макс, оно мне надо?!
– Когда проехала последняя БМП? – проигнорировал я поток причитаний, остановившись чтобы отдышаться.
Он тоже остановился, тяжело дыша засучил рукав и прищурившись посмотрел на хлипкие часы:
– Что-то около двух часов…
– У меня складывается ощущение, что в суете они забыли о нас.
– Я думал об этом. Эта мысль пугает, – сержант нахмурил брови, из-под которых на секунду блеснула ненависть ко всему миру. – До наших около тридцати километров. При всём желании похлебать перловки – нам не добраться – снег слишком глубокий, а последние снегоступы зав. склада пропил ещё лет двадцать назад, если, конечно, они вообще когда-нибудь там были.
Этот смиренный фатализм вселял подлинный ужас. Я впервые осознал, что моя жизнь вовсе не застрахована от смерти. Не чья-то, а моя!
– Давай попробуем добраться до тех деревьев, – я указал на тёмную гряду, качавшуюся вдали.
– А если за нами всё же приедут? – он посмотрел на меня испытующим взглядом.
– Если они не сделают этого прямо сейчас, то, боюсь, им придётся выкорчёвывать нас изо льда.
Мы шли перпендикулярно колее, накатанной военной техникой, постоянно оборачиваясь в надежде увидеть пару спасительных огоньков фар.
Две безмолвные фигуры устало волочились к цели, проваливаясь в снег, с треском проламывая наст. Луна бросала вниз скупой металлический свет, придавая происходящему ещё большую обречённость.
Путь казался бесконечным. Иногда я закрывал глаза и вместо ненавистного снега видел белый мальдивский песок, скользящий меж пальцев, а воющий ветер слышался ударами пенных волн о берег.
Опять провалившись, я оступился и упал на мелкие стёклышки льда. Сослуживец помог мне подняться:
– Давай, почти пришли.
И правда, через несколько сотен шагов мы вошли в хвойный лес. Между деревьев промелькнул тусклый свет.
– Что это? – удивился я.
Сержант всмотрелся в сумрак:
– Кажется, жильё. Я слышал, что недалеко от полигона есть маленькое село, но не знал где оно, – вдумчиво, будто вспоминая карты, произнёс мой товарищ.
– Что будем делать? – поинтересовался я, отдавая всю инициативу, а вместе с тем и ответственность за наши жизни в руки этого непритязательного, но по-своему грозного человека. От этого угловатого деревенского парня исходила какая-то сила, непоколебимая уверенность в собственных действиях, которую я раньше не замечал, словно он был персонажем, сошедшим со страниц рассказов Джека Лондона.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он меня.
– Валюсь с ног, – признался я. – Уже и на холод