Прометей. Дж. Могвай
дорога пестрила выбоинами, на дне которых валялся щебень, покрытый въевшейся пылью. Тротуар заменяла притоптанная, местами пожелтевшая трава.
Дома по большей части были обшиты доской, густо выкрашенной либо насыщенно-зелёной, либо бледно-голубой краской. Порой дощатые строения сменялись домами из силикатного кирпича с дисками спутниковых тарелок, облепленными рыжим налётом ржавчины.
У домов в пыли копошились дети, шумно и увлечённо играя. Поблизости гоготали гуси, чьи крики сливались с жизнерадостным детским смехом.
На скамейках сидели старухи со сморщенными возрастом лицами, плотно укутанные ворохом одежды и несмотря на тёплую погоду головами, покрытыми платками. Старческие руки, обтянутые жёлтым пергаментом кожи с крапинками коричневых пигментных пятен, на удивление крепко держали отшлифованные годами палки, используемые в качестве тростей или аргументов в спорах с окружающими.
Некоторые сидели парами и о чём-то шушукаясь время от времени прикрикивали скрипучими голосами на заигравшихся детей, а кто-то сидел в одиночестве, смотря на происходящее безучастным взглядом.
В конце улицы показался силуэт не спеша идущего человека.
Когда он приблизился в нём можно было узнать Макса.
Старухи неприязненно смотрели на него близорукими глазами, чуждаясь всего малознакомого и непривычного.
Макс прошёл мимо, равнодушно взглянув на них. Многие ещё долго смотрели ему вслед, а дети, увлечённые игрой, даже не заметили случайного прохожего.
Он остановился у маленького одноэтажного магазина с шиферной крышей, потемневшей от времени и со звоном дверного колокольчика вошёл внутрь.
В магазине было душно. Аритмично гудели два холодильника, засиженные мухами, вентилятор шумно разрубал воздух, колыхая ценники на полках с бакалеей.
Продавец сидел, уныло подперев голову рукой и разгадывал сканворд.
– Тюрьма царских времён? – спросил он, не поднимая головы.
– Острог, – подсказал Макс. – Добрый день!
Услышав его голос, продавец встрепенулся и встал, уперев взгляд своих рыбьих глаз в Макса и собрав губы под жиденькими усами в заискивающую улыбку.
– Доброго дня, – повторил Макс и скинул с плеч рюкзак.
– Здрас-ти, – подобострастно произнёс продавец, придя в состояние алертности, – зачем пожаловали?
– Будьте добры, подайте пожалуйста, три бутылки подсолнечного масла, – продавец полез под прилавок, два килограмма муки, пять, хотя нет, десять килограммов сахара и пару упаковок спичек, – Макс замолчал задумавшись.
Стало слышно, как две мухи настойчиво бьются об оконное стекло.
– Почему вы не открываете окна в такую жару? – изумился он.
– А они заклеены, – отмахнулся продавец, попутно выкладывая продукты на прилавок.
– Дайте ещё соду, – вспомнил Макс.
– Вы, я смотрю, решили заняться выпечкой? – спросил бакалейщик, копошась в коробках