Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство. Лариса Тимофеева
мечеть, я переживала странный симбиоз чувств – восторг перед дерзостью человеческого стремления запечатлеть непревзойдённую Красоту в веках, и одновременно грустила о малом сроке, отпущенном человеку для творческого подвига – о скоротечности и хрупкости человеческой жизни.
Серёжа молчал, думал свою думу, не делясь со мной. Остановился у фруктовой лавки на колёсах и купил фрукты в подарок доброжелательной девушке-продавцу. Мы зашли в магазинчик, я вернула пальто, сняла платок и тоже отдала девушке. Она легко, с улыбкой приняла фрукты и пожелала нам хорошего дня. Мы ей пожелали удачной торговли.
По дороге в Айю я набрала номер телефона мамы. Она почти сразу взяла трубку.
– Да.
– Мам, привет! Это я.
– Лида?! – обрадовалась она и тут же упрекнула: – А я вчера весь день ждала звонка.
– Прости, мам, вчера счёт времени потеряла, когда спохватилась, у вас уже поздно было.
– Спасибо, что сегодня звонишь! Ты приедешь?
– Да, в ночь мы вылетаем. Как приземлимся, я позвоню.
– Ты одна?
– Я не одна, мама.
– А я Косте вчера звонила.
Перед моими глазами вновь возник Костин растерянный взгляд, тот самый, которым он смотрел на меня в переходах аэропорта.
– Как он? – спросила я.
– Я не знаю, Лида, как он. Переживает, думаю. Со мной говорил спокойно.
– У тебя всё в порядке?
– Лида, какой же у меня порядок, если родная дочь сбежала от мужа?
– Поговорим завтра, мам, хорошо? Пока. – И я прервала связь.
Сергей наклонился и шепнул:
– Всё будет хорошо.
– Будет. Отрадно, что она уже не плачет.
По мере нашего приближения размеры Айи росли. Собор вытеснял собой окружающее пространство – ранее парящий над землей, теперь подавлял монументальностью. Внутри меня росло волнение – внутренний трепет, благоговение перед встречей бог знает с какой древностью.
– Серёжка, мой разум отказывается воспринимать пропасть лет между нами и теми людьми, кто строил храм, кто пришёл на первую службу. Шестой век! Сколько это?.. Тысяча пятьсот лет… шестьдесят поколений!.. – Я покачала головой, сражённая результатами нехитрого подсчёта. – А ещё раньше на этом месте стоял храм Артемиды – девы и богини плодородия, охотницы и покровительницы всего живого на Земле.
– Дева и богиня плодородия? – удивился Сергей. – Маленькая, это взаимоисключающие понятия. Так же, как охота и покровительство всего живого.
– Для нас, Серёжа! – не согласилась я. – Это для нас, воспитанных в однозначности понятий, древнейшие образы божеств, в особенности женских божеств, Артемиды, например, или Кали, не просто не понятны, но абсурдны своей дуалистичностью.
– Хочешь сказать, древние лучше нас понимали диалектику противоположностей?
– Именно, что понимали! Понимали, что мир целостен, а разделение его на противоположности – это всего лишь метод упрощения процесса познания,