Иммигрантский Дневник. Николай Накропин
«Пико», в морозном утреннем тумане проносятся мимо. Поезд шел тихо, и мягкий желтый свет ласкал шинель, а под ней и меня.
Хорошо на мгновение забыться в этом раю, состоящем из еще сонных людей, мягких кресел и собственного дыхания.
С трудом, дернув приоткрытым глазом, я обнаружил очередную остановку – поезд находился на небольшой станции. По кукольному, в сравнении с солдатским плацкартом, вагону прошло несколько человек. С той стороны стекла, прямо напротив, находилась длиннющая, с непривычки трудно читаемая немецкая надпись.
Язык Гете богат на необычные выдумки. В «кошачьей библиотеке» зафиксировано множество словесных извращений более чем средней протяженности. В том числе употребляющихся в повседневном обиходе. Но при виде этого названия меня как будто окатило холодной водой. На двухметровом синем щите едва умещалось Lutherstadt-Wittenberg – место дислокации моей воинской части.
Вот он, город великого Лютера, место расположения танков Т-72 и тропосферных станций Р-412, колыбель протестантства и вкусных яблок для советских солдат. Схватить чемодан, да к выходу. Деловито дойти до воинской части, где меня с распростертыми объятиями впустят знакомые часовые на КПП, а прапорщики да майоры, надув щеки, станут срочно разбираться, как со мой быть и какой пистон придумать. Пускай судят показательным судом в полковом клубе и шлют в дисбат, чтобы другим слонярам неповадно было!
Спокойно, Коля! Вдох, выдох, еще раз. Усталость, мороз за окном, и ведро ледяной воды постепенно превратилось в пар, шедший изо рта стоящих на платформах людей. Держи себя в руках, пусть не свершится ошибка. Жизнь в любом случае уже не будет прежней. На КПП люди с сочувственно-справедливым взглядом рутинно позвонят в штаб полка, возьмут под стражу. Приедет уазик и, для начала, отвезет на гауптвахту. В жизни не любил краснопогонников – у войск МВД погоны малиново-красного цвета. Людишки, служившие в этих войсках, отличались низко посаженными бровями, веснушками и шириной плеч. Все как на подбор, призванные из отдаленных уголков нашей бесконечно огромной страны, они разговаривали матюками и были жутко нелюбимы в других родах войск по легко объяснимым причинам. Стоит ли отдавать судьбу в лапы клубного правосудия? Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
Накинув шинель, я почувствовал, как покатился поезд. Бесшумно скользя на снегу, по платформе мимо проплыло название населенного пункта. Колеса застучали с нарастающей неотвратимой быстротой, все дальше и дальше унося меня от последней точки, где еще оставалась возможность соврать бдительному патрульному, захотевшему проверить документы.
Внутри что-то екнуло, и загорелся пожар. Пылал последний мост на пути. Он сгорал дотла, до последней доски. Так горит лес в засушливый год – безвозвратно, но удобряя почву и давая возможность новым, свежим росткам однажды с силой уйти в небо. Так, в телевизионных новостях горела нефть после бомбардировки Ирака, разнося злой дым и смрадный запах страха над