Из переписки моих родственников. Военные годы: 1941-1945. Ирина Валентиновна Роскина
устроилась.
Прошло всего пять-шесть недель с тех пор, что я с детьми приехала к тебе на Всеволожскую[43] в гости. Мне кажется, что прошло уже три года. Что с Саррой? По моим расчетам она должна тихо умирать с голоду, ведь у нее нет никаких средств. Может быть, она нашла себе работу? Пиши мне почаще, Лидусенька, и установи очередь с Гогой, чтобы я хотя бы через день что-нибудь от вас получала, а то я беспокоюсь.
Здесь работают при детях Надя Фридланд[44] и Надя Копелянская. Последняя собирается сына отвезти в Куйбышев к Вере Львовне[45]. Крепко целую всех вас, мои любимые. Приходят ли все мои письма? Ваша мама.
Дорогие мои мальчики, Лешенька и Женичка, очень давно не получала от вас писем. Наверное, вы очень заняты, но может быть, вы попросите Наташу или бабушку, чтобы они вам помогли? У нас тоже стало одно время совсем холодно, а потом опять жарко, как и раньше. Купаетесь ли вы? Бабушка писала, что вы всегда вместе, я этому очень рада, но у вас там есть еще много хороших ребят, с кем вы дружите? Я очень рада, что у вас есть земляника, мы не видели здесь ни одной ягодки, я даже забыла какого она вкуса. Передайте поклон бабушке и Наташе, а Сереже я тоже сейчас напишу.
Крепко вас обнимаю и целую, мои дорогие. Нюша вам очень кланяется. Ваша мама.
Дорогая моя Наташа, обстоятельства сложились так, что я в течение некоторого времени не смогу вести достаточно регулярную переписку, так как мой почтовый адрес часто меняется. Я нахожусь в очень приятной живописной местности. От строевой службы меня освободили и причислили к санитарной службе. Понемногу осваиваюсь с новым своим положением и новой работой. Часто вспоминаю тебя, очень хочется знать, где ты и что с тобой. Будь спокойна и весела, все будет еще хорошо. Очень нежно и крепко целую тебя, мою дорогую. Я попросил Бетти Львовну[46] получать за меня твои письма и извещать тебя обо всех переменах. Еще раз целую тебя. Папа.
Дорогая Наташа, пожалуйста, пиши мне по адресу:
п/о Глазово Московской обл. Почтовый ящик 47 литера 21. Целую тебя крепко. Папа.
22. Л. Д. Гринберг – Р. Н. Рабинович (из Ленинграда в Гаврилов Ям Ярославской обл.). 26 июля 1941
Дорогая моя мамуся, с 23/VII нет от тебя писем и я скучаю! Мартышки совсем не пишут, мы им писали неоднократно. От Катюши нет никаких вестей: одно письмо от 9/VII. Я веду совершенно бесполезное существование, не работаю нигде, жакт[47] пока не зовет, но в любое время может вызвать. Целые дни беседуем с Гогой, Ниной и другими о том, ехать ли мне или нет. Была даже мысль поехать за вами и всем вернуться, но это имеет свои за и против. Чемодан у меня сложен и на этом дело пока кончается. Смущают и твои сообщения. Пиши все-таки детальнее. Что с твоим
Перед началом войны Гринберги уже переехали на съемную дачу на станции Всеволожская.
Надежда Филипповна Фридланд-Крамова, см. рассказ о ней ее дочери Людмилы Штерн http://www.svoboda.org/content/transcript/399501.html
Видимо, Надя Копелянская собиралась отвезти Алешу к сестре своей матери – Вере Львовне, которая была замужем за архитектором Николаем Давыдовичем Каценелебогеном, работавшим перед войной над постройкой несколько зданий в Куйбышеве.
Бетти Львовна Федотова. Перед войной у нее был роман с А.И.Роскиным. Их прощание описано В.С. Гроссманом в очерке «Памяти Александра Иосифовича Роскина»: «В последний раз я видел Роскина 5 июля 1941 года, за день до ухода ополчения из Москвы на фронт. Он стоял среди пыльного пустого переулка и смотрел вслед близкому ему человеку, женщине, уходившей после прощания с ним. Вот она дошла до угла, свернула в переулок, а Роскин все стоял среди мостовой… Я не окликнул его. То было прощание с жизнью… Часовой, стоявший у дверей казармы, с любопытством смотрел на высокого человека, застывшего среди улицы. Роскин махнул рукой и решительным, быстрым шагом пошел к двери… Вот таким я его помню и сейчас, седого, высокого, быстрым шагом идущего навстречу своей благородной и суровой судьбе». http://www.pseudology.org/evrei/Roskin_AI.htm
Сокращение слов (по первым буквам): жилищно-арендное кооперативное товарищество. ЖАКТ как форма управления просуществовал только до 1937 г., но слово ЖАКТ продолжало употребляться для обозначения домоуправления; говорилось также «работники домохозяйства».