Мисс Бирма. Чармен Крейг
Джонни просто спрятался за ногой Кхин. Потом брат Со Лея отвел его в заднюю комнату и уложил, бормоча что-то насчет того, что Со Лей только что ушел, что Со Лей вернулся в горы, что он расправится с ними со всеми, убьет всех до единого, собственными руками. Но Бенни к тому моменту отказался от слов, утратил желание облекать страдания в связные фразы. Осталось только чувство облегчения, что он больше не разлучен со своими родными, и новое, звериное чутье, что между ним и Кхин разверзлась бездна непонимания.
Он припоминал, как накануне недавнего его, Бенни, ареста Со Лей иногда заскакивал в этот дом, приносил новости с линии фронта о немногих выживших, о взрывающихся шимозах[12], сожженных деревнях, о страданиях и героизме погибших. Припоминал, как во время этих коротких визитов глаза Со Лея все настойчивее ловили взгляд Кхин, а когда тот говорил, Кхин слушала с таким вниманием, которого больше не доставалось Бенни. Сколько вечеров Бенни провел, наблюдая, как она восторгается рассказами Со Лея, крутясь у плиты, как ее лицо заливает румянец испуга, благодарности – и чего-то большего?
А сейчас он лежит, весь дрожа, на циновке в задней комнате, и она расстегивает рваную рубаху, которую он умудрился все же натянуть, когда японцы неожиданно выпустили его (предупредив, что глаз с него не спустят, что он покойник, если посмеет связаться с англичанами). Она прижала ладони к нежной коже его живота, и он почувствовал ее тепло. Потом она приподняла его ягодицы, стягивая саронг. Кхин не вскрикнула, но исказившиеся черты лица дали понять, что именно она увидела: сочащиеся сукровицей рубцы на пенисе, кровь вперемешку с экскрементами, коркой застывшая между бедер, – и образы, которые вспыхивали в его сознании на протяжении семи дней, смешались с пронзительными предчувствиями насчет нее, насчет Со Лея. Он нащупал пальцами край одеяла, но Кхин удержала его руку, крепко сжала пальцы.
– Я не успокоюсь, пока ты не расскажешь мне все, – задыхаясь, выдавила она. – Что произошло, Бенни? Только не обманывай меня.
Война сделала их обоих исключительно проницательными; то, через что он прошел, должно быть для нее очевидно. К чему эти слова про «обман»?
И, словно взращивая зерно ее сомнения в его честности, он вдруг солгал – самым неприкрытым образом солгал.
– Ничего, – сказал он голосом тихим и охрипшим из-за трубки, которую вталкивали ему в горло. Раздраженным голосом. Ничего.
А потом произнес вслух то, что крутилось в голове с самого возвращения домой, а может, с тех видений, которые преследовали его во время пыток:
– А что произошло с Со Леем?
Ее взгляд застыл, он почти физически ощущал, как обрастает жесткой коркой мягкий центр ее боли за него.
– Я приготовлю тебе суп, – сказала она и позвала детей посидеть рядом с отцом.
В следующие дни Кхин кормила его, мыла и спала рядом с ним, просыпаясь от его тихих стонов, перевязывая те раны, которых он позволял ей касаться. Бенни не
Японские артиллерийские снаряды, начиненные шимозой (пикриновая кислота или ее производные), впервые использовались во время Русско-японской войны.