Пришельцы ниоткуда. Франсис Карсак
мы оказались на второй площади. Она кишела мисликами, встретившими нас яростным излучением, но все их попытки были тщетными. Нам пришлось буквально перескакивать через тела мисликов, и тут я убедился, что это была другая порода, отличная от мисликов с Седьмой планеты Кальвено: местные были более широкими, более короткими, иной формы, и излучение их имело не фиолетовый цвет, а скорее индиговый.
Несколько часов мы шли по улицам мертвого города, не находя ни одной открытой двери или хотя бы такой, которую можно было взломать.
По неизвестной причине, прежде чем погибнуть, жители города тщательно закупорили свои дома. Единственной интересной находкой была очень низкая шестиколесная машина, попавшаяся нам в нескольких километрах от первой площади. Я уже собирался детально ее осмотреть, когда на нас снова напали мислики. Их были сотни, и они скользили в двух-трех футах над поверхностью. Даже подбитые нашими термическими пистолетами, они продолжали лететь по инерции, и нам стоило немалых трудов избегать столкновения. Затем мислики переменили тактику. Теперь они атаковали так быстро и так внезапно, что нам пришлось броситься ниц и открыть настоящий заградительный огонь, безбожно расходуя боеприпасы. Через несколько минут вся улица и ближайшие закоулки были нагреты до такой температуры, что ни один мислик уже не мог там появиться, и атака захлебнулась.
Мы печально присели на трехступенчатое крыльцо какого-то дома. Воздуха оставалось на три часа – всего на три часа. Уже сказывалась усталость; сквозь прозрачный шлем я видел запавшие глаза и измученное лицо Ульны. Мы лишь изредка обменивались короткими фразами.
Я прекрасно знаю, что в романах герои обычно выбирают для нежных признаний самые отчаянные ситуации, но могу тебя уверить, что нам было не до этого. Так мы сидели долго. Я даже задремал.
Вдруг Ульна резко меня встряхнула:
– Мислики! Они возвращаются!
На этот раз они возвращались ползком, огибая горы металлических трупов. Решив, что двум смертям не бывать, мы подпустили их как можно ближе и начали расстреливать в упор. Один мислик успел взлететь; мы с трудом увернулись, он с ходу проломил дверь, которая была у нас за спиной. Ульна бросилась в дыру, я – за ней. Мы очутились в обширной комнате с бесформенными обломками в тех местах, где, видимо, когда-то стояла мебель. Напрасно искали мы лестницу или лифт, чтобы проникнуть в верхние этажи. Если они и существовали, то, наверное, давно обрушились. Зато мы обнаружили ход в низкий подземный туннель, где я мог идти только согнувшись. Вскоре стало ясно, что этот туннель тянется параллельно улице, только расположен под ней. Мы продолжали идти по нему, не обращая внимания на боковые ответвления: все они, как мы убедились, вели в такие же помещения, как те, через которые мы проникли сюда, – голые или заваленные совершенно бесполезными для нас обломками. В тот момент мне было явно не до археологических изысканий!
Затем, почти неощутимо, туннель пошел под уклон. Мы не обратили на это внимания и продолжали двигаться как во сне,