Дважды войдя в одну воду. Людмила Волынская
что ли?
– Да, – с чувством нарастающей тревоги коротко ответил Андрей.
– Так, что мне слыхать? Они с Машей, мамкой твоей, выросли у меня на глазах. Я, помнится, называл одну Норкой, а другую Мышкой. Они всегда смеялись.
– А потом? – не отставал от Гнома Андрей.
– Уехала она потом. Ты суп-то ешь, не то остынет, – как обычно в таких случаях, Гном прикинулся дурачком.
– А дед с бабулей? – не унимался Андрей. – Они, значит, тоже здесь жили?
– А как же, – подрезая колбасу, кивнул Гном. – Но они тоже уехали в деревню к деду твоему. А комнату вам оставили.
– Странно как-то, – глядя в тарелку, продолжал Андрей, – все куда-то разъехались, а я до сих пор ничего не знаю.
– В жизни всяко бывает, – хлебая суп, кивал Гном. – Живешь с человеком, кажется – роднее него никого нет на белом свете. А потом разъезжаются кто куда, и приходится на старости лет с чужими людьми делить тарелку супа с колбасой…
– Игнат Ефремович, – перебил его расстроенный Андрей.
Тут он заметил открытое окно, под которым и находился тот злосчастный куст, за которым он сегодня подслушивал разговор отца с теткой. И слова, готовые было сорваться с губ, растворились в его сознании. Вместо них слетели с губ другие:
– Вы же видели нас сегодня, – не сводя с Гнома упрямого взгляда, спросил он и добавил, указывая кивком на открытое окно: – И все слышали?
– И видел, и слышал, – снова как ни в чем не бывало согласился Гном.
– Так что вы все вокруг да около, – смерив старика недовольным взглядом, словно камнем, бросил в него Андрей.
Старик даже поежился. Не так от слов, как от самого тона. Но Андрею было не до церемоний. Будучи уличенным в гаденьком поступке, в нем тотчас расправило иглы оскорбленное чувство собственного достоинства. Оно и понятно, кому понравится, когда под ним зашатается трон? Вот и пыталось оно теперь защищаться от посягательств хитрого старика. Но по-мужски пока не получалось, что еще больше расстроило Андрея.
– Сами-то вы, чем лучше меня? – исподлобья глядя на Гнома, по-детски обидчиво бросил он.
Гном только ухмыльнулся.
– Я и не обвиняю тебя ни в чем, – по-дружески похлопал он парня по плечу и добродушно добавил, – ты честный мальчик.
– С чего вы взяли? – все с той же детской непосредственностью продолжал Андрей.
– Другой бы на твоем месте юлить да оправдываться начал, а ты честно сказал.
– Что сказал? – растерялся Андрей.
– Признал, что твой поступок неважно попахивает, да и мой тоже, – рассмеялся Гном. – Но я, как видишь, ничего и не отрицаю. Такова уж человеческая натура.
– Не в этом дело, – перебил старика Андрей. Чувство собственного достоинства, восстановив свое пошатнувшееся положение, спрятало иглы и снова стало белым и пушистым. – В чем мои виноваты перед теткой этой?
Веселая маска вмиг слетела с морщинистого лица, взгляд его наполнился тоской.