Исчезнувшая страна. Валерий Дашевский
у нагретого солнцем деревянного барьера, а мимо идут лошади, все в мыле, идут легко, будто не по земле, и хорошо оттого, что знаешь: они побегут снова.
Когда мы пришли на скачки, все уже собрались, и, как только папа отошел, чтобы купить программу, один, высокий и лысый, спросил:
– Как дела, парень?
– Хорошо, – ответил я. – Спасибо.
– Отец работает?
– Нет. Уже нет. Ему там не нравилось.
– Эти мне спортсмены! – сказал он.
– Папа всё равно там не работал бы. Он будет тренером «Спартака». Нужно обождать немного, и его возьмут в «Спартак».
– Немного? Сколько это?
– Полгода. Мы ждали полгода. Я раньше думал, что это долго, а теперь нет.
– Эти спортсмены! – говорит он так, будто умнее всех.
Вернулся папа, высокий отвел его в сторону и что-то тихо сказал. Они говорили тихо, я ничего не мог услышать, высокий что-то втолковывал, и папа спросил его:
– Ты откуда знаешь?
Высокий показал туда, где в тумане стояли конюшни.
– Ладно, а сколько ты сам хочешь? – спросил папа.
– Что ты, Саша? – сказал высокий. – Мы что с тобой, чужие люди?
– Вот как, – сказал папа.
– Договоримся после. Когда-нибудь.
– Что ж, – сказал папа. – Спасибо.
– Главное, не беспокойся. Главное, сделай всё по уму.
– Да, – сказал папа. – Спасибо.
Он взял меня за руку, мы подошли к окошкам ставок, папа вынул деньги из бокового кармана пиджака и, сверяясь с программкой, стал называть номера; мы отошли от кассы, и он спрятал в карман целый рулон билетов.
Программку он сложил вдвое и отдал мне.
Мы протолкались сквозь толпу и стали у барьера. На треке был туман, он путался в траве. Шел мелкий дождь, земля плыла и дымилась. Лошади уже вышли на круг и, перебирая ногами, выравнивались и линию.
– Папа, на какую мы играем? – спросил я.
– Третий номер.
Я посмотрел в программку.
Третий номер был Пеон, я прочел, из чьей он конюшни, время у него было совсем не из лучших, а наездник лишь первой категории.
– А она точно выиграет?
– Помолчи, – сказал папа.
Он взял меня за плечи и поставил у барьера перед собой.
Лошади уже выстроились. В тумане я едва различал цветные камзолы наездников. Лошади волновались, выравниваясь на старте, белая машина выехала вперед, и вот наступил момент, когда они стояли в одну линию, потом машина тронулась, постепенно оставляя позади лошадей, и, пройдя полный круг, свернула к конюшням, лошади пошли по дальней стороне трека, их стало совсем не видно, казалось, они сошли, но вот они возникли из-за поворота, и можно было подумать, что они стоят в тумане, только ноги их бешено двигаются, но они приближались – и вот уже промчались мимо нас, разрывая воздух. Лошадь под третьим номером шла второй, в коляске сидел жокей в оранжевом камзоле, потом они стали маленькими и скрылись в повороте. Я вспомнил,