Оборотни. Очерки притворства и приспособленчества. Гавриил Яковлевич Кротов
Яковлевич Кротов (1910—1984), одновременно является и одним из её персонажей. Его глазами мы и разглядываем тех, кого он называет оборотнями, а с ними он сталкивался неоднократно, на разных этапах своей судьбы. Он был педагогом по призванию и по главному делу своей жизни, а также убеждённым сторонником социалистически-коммунистического воспитания. Не в духе догматического официоза, а по сути человеческого отношения к становлению личности в детском и юношеском возрасте. Поэтому педагогика тоже становится персонажем его очерков, главным её персонажем, за будущее которого сражаются те, кто строит новое, антикапиталистическое государство. Им и противостоят оборотни, готовые притвориться кем угодно и к чему угодно приспособиться, чтобы добиться своего личного процветания – пусть не сразу, но постепенно видоизменяя цели, поставленные революцией.
От очерка к очерку автор переходит от картин прямого революционного противоборства, обернувшегося безжалостной гражданской войной, к этапам становления нового государства – и новых форм противодействия ему со стороны приспособившихся к нему оборотней. Всё обострённее при этом проявляется роль педагогики, воспитания нового человека.
Педагогическая тема главенствует и в других книгах Гавриила Кротова – и в его воспоминаниях о довоенном периоде жизни («Три поколения»), в сборнике его писем с фронта, который читается как необычный роман («Мы будем вместе»), и в поздних воспоминаниях «Записки брадобрея царя Мидаса», и в повести «Волшебный сок», и в документальной книге «По существу дела», где показаны обстоятельства его многолетнего лагерного заключения, явившегося следствием нежелательной для власти педагогической активности, и в сборнике стихов «Лефортовские записи», и в тех книгах, что пока ещё не опубликованы. При жизни автора ни одна из его книг не увидела свет.
Виктор Кротов
Очерк первый.
Пути приспособления
Гане дают особое задание
Жизнь чоновцев1 была напряжённой. Караульная служба – охрана оружейного склада на окраине города и пороховых складов за городом – сочеталась с работой по восстановлению хозяйства. Да и короткий отдых был тревожным: усиленное ночное патрулирование и выступления по тревоге для отражения нападений на склад боеприпасов (пороховой склад) были не редкостью.
По уезду и в окрестностях города бродили отряды атамана Семёнова, мелкие, но подвижные. Семёновцы пользовались поддержкой казаков, лишившихся царских привилегий, купцов, сжатых тисками комбедов, «зелёных», скрывавшихся в лесах, и белогвардейцев, притаившихся среди населения.
Отряды делали налёты на сёла и аулы, расправлялись с теми, кто поддерживал большевиков.
Но чоновцы, военкомат, партийное руководство, а тем более чекисты, понимали, что это не главное. Это только борьба нервов, психологическая война, цель которой была: по возможности разрушить ядро, уничтожить актив, запугать робких, парализовать сопротивление населения. Чувствовалось, что белогвардейцы группируют и организуют силы, действуют по обдуманной программе тихо и осторожно. В ход было пущено всё: слухи об успехах Врангеля и о помощи войск сильнейших стран, религиозные пророчества, слухи о чудесах и видениях. Даже сочувствующим советской власти подсовывали лозунг: «За советы, против коммунистов!» с густейшей примесью антисемитизма.
– Да, клин клином вышибать надо, – задумчиво произнёс Юрьев, вернувшись от начальника ЧК. – Вот, Ганьша, есть у меня особое тебе задание. Хочу послать тебя в разведку.
Вечерняя дрёма и скука моментально слетели. Замелькали образы героев книг Майн Рида, Фенимора Купера, Густава Эмара… Даже Юрьев на минуту показался вождём индейского племени.
– Дело сложное. Не знаю, сумеешь ли видеть то, что нужно.
– Чай не слепой!
– Тут не только видеть, но и замечать надо. Видеть скрытое, хитро замаскированное. Трудно заметить жаворонка на земле, выпь в камыше, белку на сосне, богомолку на стебле травы. А тут дело более сложное – надо за внешностью душу видеть. Надо и самому замаскироваться. Замечать всё, но самому быть незаметным. Смотреть внимательно, но казаться равнодушным. Всматриваться пристально, но не в упор, а боковым зрением. Не упускать из виду, но не лезть на глаза. Ты уже знаешь, что такое конспирация, но тут сложнее, чем было у рабочих со шпиками. Оденься беспризорным, поброди, вечером доложишь.
Раньше базар казался ему выставкой товаров, которые заслоняли людей. На базар привозили всё лучшее, или старались показать с лучшей стороны. Но верить базару нельзя, покупателю надо было уметь отличить красивую подделку. Сливочное масло подкрашивалось морковным соком, но к нему подмешивался творог. Мёд смешивался с патокой и прельщал своей «свежестью». Сливки прельщали густотой, но в них был добавлен мел. Горох удивлял отборной величиной, но это только с казовой стороны: смотреть надо с тыльной стороны или под спудом. Муку надо пробовать на вкус и брать щепотку, запуская руку поглубже. Рыбу надо нюхать под жабрами, курице – гузку…
Хитростей
Участники вооружённых групп, создававшихся при заводских партийных ячейках.