Купец пришел! Повествование о разорившемся дворянине и разбогатевших купцах. Николай Лейкин
всех наших бедствий. А тут судьба, неумолимый рок… Рок, преследующий почти всех дворян-помещиков. Один погибает раньше, другой погибнет позднее… Может быть, мы в самом деле выродились, перестали быть способными к ведению хозяйства, как читал я где-то, не помню, но в конце концов мы все погибнем. Рок… – повторил Пятищев. – А удары рока надо сносить терпеливо. Так и княжна должна сносить с покорностью. Впрочем, у ней-то никогда ничего своего и не было, и у отца ее никогда ничего не было, – прибавил он. – Жил жалованьем сенатора. Однако оставим это. Сейчас я тебе сообщу комбинацию, которую я придумал в нашем несчастии, и мне кажется, что я с честью выйду из всего этого.
– Постой… – перебил его капитан. – А я пришел сообщить тебе кое-что о твоей Василисе. Ты знаешь, этот мерзавец был сейчас у Василисы и пил у ней кофей.
– Какой мерзавец? – быстро спросил Пятищев.
– Ах, боже мой! Да Лифанов-то.
– Ну-у?! Ты говоришь, кофей пил?
– Сидел у ней больше часа и кофей пил. Мне сейчас наша Марфа сообщила.
– Стало быть, он ее сам предупредил о выезде… – проговорил Пятищев, и на лице его выразилось беспокойство, но он тотчас же спохватился, прибавив: – Впрочем, может быть, это и лучше! Он разрядил батарею. Все удары посыпались на него, и мне будет теперь уже легче завтра перевозить ее. А я это обещал Лифанову.
– Напротив, Марфа рассказывает, что никаких ударов не было. Марфа подсмотрела, Марфа видела, что сама Василиса его к себе и заманила, – повествовал капитан. – Пили они кофей самым дружественным манером, и даже на окнах занавески были задернуты. Тут уж, разумеется, Марфа ничего не могла видеть.
Капитан подмигнул. Пятищев махнул рукой.
– Оставь, Иван Лукич. Ты как баба иссплетничался. Да и все равно это теперь для меня. Уезжая за границу, я должен с Василисой прикончить. Это решено.
– Слышали уж об этой загранице! – в свою очередь махнул рукой капитан. – Да и о Василисе слышали.
– Нет, на самом деле я уеду за границу, – стоял на своем Пятищев. – Сейчас я тебе поведаю мой план. А Василиса?.. Что ж Василиса?.. Она кое-как в разное время уж награждена мной… У ней есть кое-что, и она не умрет с голоду, если не будет роскошничать. А план мой вот какой… Я на самом деле уезжаю за границу.
– Да на какие средства?! – вскричал капитан. – Что ты за вздор городишь!
– А средства вот какие…
И Пятищев стал рассказывать капитану то, что решил перед его приходом, после чего спросил его:
– Ну, во сколько ты ценишь мою библиотеку?
– Гм… Что я могу сказать? Особой книжной мудростью я не умудрен. Не знаю я, и какие у тебя книги. Но знаю, что старые книги за два гроша покупают.
– О, нет. В этих шкапах есть очень редкие сочинения. Весь Вольтер тут… Есть Гете, Шиллер, Сталь, Жорж Санд, старинное собрание сочинений Пушкина, издание Анненкова. Надо только у нас в губернский город продать. Там оценят. Ну, а как ты думаешь, за что я могу обстановку моего кабинета продать?
Капитан окинул взором кабинет.
– Да, я думаю, рублей