Я – человек. Роман об эмиграции. Елена Будагашвили
хочешь, чтобы я с ними осталась совсем одна?» Нине стало очень стыдно за свое решение и за свою радость скорого освобождения. Как она, Нина, могла согласиться с мамой? Как она может оставить Елену в классе совсем одну? Она пришла домой и заявила, что никакого перехода в новую школу не будет.
Через пару недель весь класс замер от удивления, когда на урок математики пришла совсем другая учительница, высокая, с широкими плечами и большой грудью, с пучком на голове и толстой деревянной указкой, чем-то даже похожая на Зинаиду Александровну. Как оказалось, Елена Львовна срочно уволилась из школы и ушла работать учителем математики в техникум, который сама когда-то закончила.
Для Нины наступило время счастья, когда всё пошло своим чередом. Ни о каких антигольдбергских выступлениях не могло быть и речи: новая училка была очень строгой и не терпела малейшего шепота. Но если уроки математики превратились теперь для Нины в часы покоя, то перемены – в минуты кошмаров. Если Гольдберг оставалась на перемене стоять у стенки, то ее никто не трогал. Стоило ей двинутся с места и пойти по школьному коридору, мальчики во главе с Клавой и ее «правой рукой» Сергеем Кутиковым сразу же окружали ее, начинали толкать в спину, дергать за волосы и кричать: «Убирайся в Израиль!» В результате Нина старалась перемену простоять на месте и лишь со звонком шла на занятия в другой кабинет. Из-за этого она всё время опаздывала, приходила на минуту-две позже учителя и постоянно получала нагоняи от преподавателей и замечания в дневник. Говорить же с родителями о своем положении она уже не решалась, зная, как отреагирует мама: «И почему ты, дрянная девчонка, не согласилась перейти в другую школу?»
Стоял морозный декабрьский день. Выпавший несколько дней назад снег успел потемнеть и немного подтаять из-за небольшой вчерашней оттепели, но грянул мороз и безжалостно заморозил свежие серые лужи. Еще пару недель и начнутся каникулы, елки засверкают новогодними огнями и родные, собравшись у экрана телевизора посмотреть «Голубой огонек», станут дарить другу-другу подарки. Но это будет через две недели.
Была большая перемена, как раз после контрольной по географии. Нина стояла среди одноклассниц, оживленно обсуждая ответы на вопросы контрольной, когда откуда ни возьмись появившиеся и одетые в куртки и пальто Клава, Сергей и еще несколько человек, схватили ее и потащили на улицу. Следом, наспех застегивая пуговицы шубки, выскочила Лена Кулькова. Ребята поставили Нину у школьной стены, совершенно скрытой от чужих глаз, и Клава, плеснув в лицо одноклассницы холодной водой, громко произнесла: «Ты, вонючая, пархатая жидовка, скажи слово “кукуруза”!»
Нина, дрожа от холода, вспомнила сны, которые часто видела в детстве – полчища фашистов идут, чтобы схватить ее. Нет, они не идут, они уже пришли. Это – Клавка, Кутиков и все их прислужники. И Нина тотчас вспомнила, как фашисты пытали Зою Космодемьянскую, как геройски погибли члены «Молодой гвардии» – герои книги, которую она прочитала, как дядя Зелик полз с прикованным к ноге автоматом к лесу, и