Макошин скит. Евгения Кретова
от мирских имен отказываются, зовутся, как матушка Ефросинья прикажет. У тебя совсем чудно́е имя. Не православное[4]. Значит, и в миру тебя звали чудно́. Поэтому и спрашиваю. Интересно ведь…
– Ничего интересного. У тебя имя еще интереснее: Млада. – Карина, наклонившись, достала несколько рубашек, принялась отжимать. Покосившись на напарницу, бросила: – Ты так и будешь трепаться или поможешь?
– Пожалуешься? – девушка не шевелилась. Только теперь яркие, будто весеннее небо, глаза, искрились от настороженного удивления.
Карина вздохнула, снова вернулась к своему занятию:
– Дура ты… Сама знаешь, отречение от мирского – часть послушания. А ты меня во грех вгоняешь своими расспросами. Не хорошо. Я тебе о твоем имени не спрашиваю ведь, вот и ты не спрашивай.
Млада пожала плечами:
– А чего тут говорить, в этом тайны нет. Имя настоящее, мамой-папой данное…
Карина покосилась на нее подозрительно, но новых вопросов не задала.
Любопытная напарница соскользнула с пригорка, приблизилась к кромке воды. Подобрав длинную юбку и закрепив подол на поясе, подтянула к себе небольшое полотенце-рушник с вышивкой по краю. Скрутила ткань, наблюдая, как прозрачная вода возвращается в реку. Добавила примирительно:
– Почему сразу дура? У всего есть прошлое. У тебя. У этого ручья… Прошлое идет за нами, как его ни назови, не отпускает.
– Потому что болтаешь много. – Карина пожала плечами, вздохнула, но сказанное Младой засело под сердцем.
Девушка какое-то время полоскала белье. Покосившись на напарницу, все-таки спросила:
– А отчего у тебя мирское имя осталось? Конечно, странно, что без иноческого обряда, без батюшки матушка Ефросинья имена присваивает… Я читала, что послушницы – это еще не монахини, со своим именем живут. Или, как говорится, со своим уставом в чужой монастырь не…
Млада перебила Карину:
– А у меня обет такой.
– Ясно. – Карина закусила губу.
Отжав несколько рубашек, расправила их и резко встряхнула, расправляя складки. Влажное белье выбросило веер мелких брызг, засверкавших золотом в весеннем солнце.
– А в чем же тогда твой обет? – не выдержала, спросила.
Млада фыркнула:
– Кто-то говорил, что следует послушанию и любопытный нос не в свои дела не сует… – Посмотрев на девушку, примирительно отозвалась: – Ладно уж, скажу.
Оглядевшись по сторонам, наклонилась к Карине, одновременно вытягивая из-за пазухи тонкий шнур. Разжав ладонь, сунула Карине под нос болтающееся на нем обручальное кольцо.
– Видишь?
Темноволосая кивнула, затаила дыхание. Млада распрямилась, спрятала украшение обратно.
– Имя мое – мой крест. Я ж уголовница, Агата, воровка. Сюда мужем на исправление прислана.
– Мужем? Это ж сколько тебе лет? – Карина недоверчиво нахмурилась.
Млада посмотрела свысока:
– Двадцать два. Не веришь?.. А на сколько тяну?
Девушка растерялась.
– Ну,
Агата – в православной традиции Агафья; женское имя греческого происхождения (восходит к древне-греческому ἀγαθός (agathos), означающему «хороший, добрый»)