Фонтаны Рая и Ада. Наталья Кузьменко
галькой, приятно согревала девичьи ступни после прохлады моря. Девочка поднималась вверх, туда, где среди кипарисовой рощи красовалось белое здание с колоннами. Это был настоящий дворец, о котором когда-то пели пустынные ветры, шептали по ночам холодные звезды жарких степей и тихо, раскачиваясь в такт, напевала родная бабушка. Девочка всегда знала, что когда-то, очень давно, она уже была в этом призрачном дворце с высокими сводами, стрельчатыми арками и мраморными полами. И что когда-нибудь, в недалеком будущем, она вернется туда, чтобы увидеть красоту Земли – цветущую глицинию. Она – нежнее инея!
И вот кипарисы раскрыли свои зеленые объятья, и между коричневых стволов предстал белоснежный дворец, увитый – о чудо! – лианами с нежно-голубыми и бледно-фиолетовыми гроздьями. Сладчайший тонкий аромат вскружил голову, а сердце взмыло ввысь, к удивительным цветам, чтобы навсегда стать одним из них, таким же прекрасным и обворожительным. Девочка побежала за ним, в надежде увидеть, как камень превращается в живое трепещущее существо, наполненное жизненным соком.
На самом верху колоннады стояла женщина в нежно-белых одеждах и улыбалась. Ее лучистые глаза показались удивительно знакомыми, словно из далекого несбывшегося сна, полузабытого и щемящего душу. Подбежав, девочка обняла родное теплое тело и выдохнула: «Ты вернулась?..» «Да, – ответила женщина, – ведь цветет глициния…»
«Ласково цветет глициния, она – нежнее инея. А где-то есть страна Дельфиния и город Кенгуру…» – летела над морем воздушная детская песенка.
На распутье
Он просто не знал, что с ними делать. Мимо проносились зудящие комариные тучи столетий, уплывали тоскливым клином в Никуда тысячелетия, сиротливо и скорбно, как гордый кондор, парила в тишине Вечность, а Он никак не мог решить, как же Ему поступить с ними.
Они таскались по свету в грохочущих телегах, перегрызали друг другу глотки, изобретали плюющиеся огнем стальные гусеницы, завывали дурными голосами, призывая к братоубийству, гоняли по задворкам золотых тельцов, забирались в алюминиевые капсулы, чтобы на пару-тройку пространств удалиться от обитаемой поверхности в необитаемую Пустоту, поджигали тесные муравейники, в которых выводили потомство их соплеменники, с изуверской методичностью убивали все инородное, что не укладывалось в их узколобое пространство.
– Все, надоели, негодники, – решал Он, посылая им ураганы, эпидемии, извержения вулканов, голод, радиацию и безумие. И когда казалось, что до окончательного вынесения приговора осталась доля мгновения, Его Око внезапно выхватывало из общей массы неких существ, которые своими действиями заставляли Его воздержаться от объявления Конца.
Одни, улавливая тончайшие колебания эфира, пытались перенести горнию информацию на свои расовые табулы, другие, открыв внутренние вежды, летели спасать, делиться, помогать, отдавать, сгорать, добиваться, звать за собой, приносить