Фонтаны Рая и Ада. Наталья Кузьменко
гневом лицо этого мерзкого стукача Иуды, и звучал его свистящий шепот: «Я отомщу тебе, Харон!». «А между тем, я ведь был прав, – в несчетный раз доказывал себе старик. – Иуда, как все путешественники в царство мертвых, обязан был выпить стакан воды из реки забвения, чтобы в угодьях Тантала не помнить свою прошлую жизнь».
Таково было правило, за его нарушение и получил Иуда по горбатой спине отполированным водами Ахерона веслом Перевозчика. И в холодные воды выпали из черного провала рта пять из тридцати оставщихся серебренников. «Я отомщу тебе, Харон!» – сказа тогда подлый змей, и можно было не сомневаться, что так оно и будет.
А сегодня старик трусливо бежал из этого города, как из тысяч других, где ему вдруг мерещилась в толпе дикая иудинская ухмылка. Днем, во время заутренней, когда старик сидел на паперти вместе с другими нищими в ожидании милостыни, благочинный вводил во храм нового священника. Бомж поднял глаза и натолкнулся на злобный сверкающий из-под митры взгляд. То ли почудилось, то ли в самом деле он увидел, как дрогнули тонкие губы, проронивши слова: «Ну, вот мы и свиделись, Харон!»…
Старик уходил, не оглядываясь, превращаясь в обманчивом свете сумерек в одну из куч грязного тряпья, коими изобиловала помойка. Ненужный холмик хлама двигался вперед, словно пожухлый осенний лист без роду и племени, без души и тепла, туда, где живут сотни тысяч таких же диких существ, как бывший Лодочник. Он желал найти такое место на омертвевшей Земле, чтобы наконец-то, через сотню сотен лет, умиротворенно сказать себе: «Ничто более не сможет нарушить мое одиночество в этом мире!»…
Вопрос вопросов
Он был темно-фиолетовый, почти черный, и только бледные тоненькие прожилки белесого цвета роднили его с предшественниками? родственниками? Антиподами? Его нежная упругая кожа казалась моему подслеповатому оку совершенно гладкой, как Материя до сотворения Мира. Но, на самом деле, она была устлана легким ковром ворсинок тоньше паутины. Я озадаченно рассматривала его, не в силах уразуметь: мое ли это сокровище? или чужое? подброшенное мне в насмешку над моей кудрявой? глянцевой? кроной. Дело в том, что мои бледные предыдущие, пастельного цвета творенья? выкидыши? повелители? Отличались от этого земного чуда, словно Небо от Земли после сотворения Мира. Предтечи этого лучезарного монстра, ныне смиренно покоящегося у моих ног? корней? труб? с аппетитом поедались временем и людьми (что для меня, впрочем, одно и то же). Один из них, Наум, считавшийся в Ниневии пророком, говорил о плодах, рождаемых моим воображением? жизнью? судьбой?, что они падают «прямо в рот желающего есть».
Ну что же, мне не было их жаль вовсе, как говорится, Бог дал, Он же взял и вручил другому, более нуждающемуся в наслаждении? мучении? утехе? Так что вокруг меня кормилось много народу, даже тень мою высоко ценили люди Востока, для которых слова «сидеть под смоковницей» – означали мир и благосостояние.
Естественно,