Фонтаны Рая и Ада. Наталья Кузьменко
за ним другие, двенадцать, называвшие его Искупителем.
Приблизившись ко мне, он узрел сочный темно-фиолетовый, почти черный, неизвестно, как сюда попавший, плод у подножья моего ствола. Затем взглянул вверх и, не увидев на теле моем ни единой смоквы, ничего, кроме листьев, произнес тихо и внятно: «Отныне да не вкушает никто от тебя плода твоего!».
О, горе мне, несчастной! Ничтожным предателем, гадким змеем-искусителем оказался мой темно-фиолетовый возлюбленный, вызвав на мою голову гнев Ангела, сошедшего с Небес!
Может, спасет меня то, что в жизни последующей я буду называться ИНЖИРОМ?..
Раб Закона
Мохнатая гора Мухолатка, казалось, нюхала соленую морскую воду тонким каменным хоботком. Ее щетинистая спина с двумя горбами напоминала с высоты солнца некое насекомое, увязшее лапками в морской прибрежной гальке. Посреди горы топорщился
хрустальными перепончатыми крыльями императорский дворец Великого Везельвула – бога и повелителя Мушиного царства.
Блистательные хоромы плавились в полуденном зное, и пролетавшему мимо путнику могло показаться, что в солнечных потоках вибрируют гигантские сетчатые лопасти, способные поднять вверх даже эту каменную глыбу. Но чудес не бывает – это Везельвул хорошо знал. Миром правит Закон, не им установленный, неотвратимый и жесткий, как небесная огненная стрела Громовержца. И сегодня, именно сегодня, Везельвул обязан был исполнить очередной его постулат.
Императорское тело раскалывалось от безумной боли – предшественницы Метаморфоз. Пытаясь облегчить страдания, Везельвул выполз в сад, всегда радовавший его. Созерцание укрощенных хищных растений, некогда жадно уничтожавший его народ, приносило ему умиротворение, отдохновение от праведных дел управления своим необъятным государством. Он остановился у огромной Пурпурной Сарацении, фонтаном возвышавшейся среди клумб с росянками, росолистами, пузырчатками, dionaca muscipula и другими в прошлом беспощадными охотниками за мухами. Но сегодня вид этих укрощенных пожирателей не приносил, как ранее, эстетического удовлетворения, наоборот, яркая окраска растений раздражала, от нее рябило в глазах и ломило виски. Мушиный император бессильно опустился на край толстого лепестка пурпурной кувшинки и прикрыл веки.
О, как любил он свой народ! Как обожал этих вездесущих легкомысленных тварей, молниеносно перемещающихся в пространстве, поблескивая синими, серыми или зелеными боками. Он любил свой веселый и беззаботный народ: от смеха их мягкие, гнущиеся хоботки подрагивали, а воздух наполнялся мелодичным жужжанием. Поистине не было для Везельвула ничего слаще и мелодичней этой радости мушиных гуляний! Да и работать они были мастаки, взять хотя бы полосатых мух-жужжалок или тахин, еще с младенчества способных к борьбе с тлей, губящей все живое. А чего стоят отважные солдаты – слепни и жигалы, без страха атакующие вражеские отряды двуногих и четвероногих