«Гроза» против «Барбароссы». Александр Михайловский
обращал внимание.
После некоторых раздумий я ответил:
– Значит, товарищ Президент, у немецких генералов были веские основания считать план «Барбаросса» вполне выполнимым. Возможно, это были какие-то разведданные, неправильная трактовка которых позволяла считать Красную Армию «колоссом на глиняных ногах».
– Хорошо, товарищ полковник. – Президент решительно хлопнул ладонью по столу. – Вижу, что вы исключаете из своих расчетов так называемый «человеческий фактор»…
– Товарищ Президент, – неожиданно подал голос Александр Павлович Князев, – наверное, не стоит мучить полковника Омелина. Возможный заговор генералов и все связанные с ним подробности проходят как раз по нашему, а не по его ведомству. Его дело – обнаружить нестыковки и неувязки в расположении войск перед 22-м июня, а уж если придется решать, что это – глупость и некомпетентность или прямое предательство, – то ему и карты в руки. А ведь в тот раз многие из командования РККА избежали внимания органов госбезопасности.
У Александра Павловича был такой вид, будто он прямо сейчас собрался вести в сорок первом году следствие, карать и миловать генералов и приводить в исполнение расстрельные приговоры. У меня невольно по спине пробежали мурашки. Конечно, если катастрофа начала Великой Отечественной войны была следствием предательства «группы лиц высшего начальствующего состава», то эти лица заслужили смертную казнь. Предательство командира – это самое страшное, что может случиться на войне. Но, черт возьми, не понимаю – какой же все-таки у этого исторического разговора может быть практический результат?
Наверное, этот последний вопрос крупными буквами нарисовался на моей физиономии, или же товарищ Князев умеет читать в душах как в открытой книге. Гэбист, он и в Африке гэбист. Александр Павлович глянул на меня, и вдруг произнес:
– Товарищ Президент, не будем ходить вокруг да около. В конце концов, КОЛЛЕГА Омелин расписку о неразглашении уже написал, и имеет все положенные допуски к секретной информации соответствующего уровня. Сообщите ему ГЛАВНОЕ, и мы с ним, наконец, что называется, «удалимся под сень дерев» для дальнейших задушевных бесед. Вам-то он поверит сразу и без лишних разговоров.
Президент кивнул, чуть улыбнувшись краешками губ, и снова пристально посмотрел на меня. Я опять почувствовал себя неуютно. Но он одобрительно и едва заметно кивнул мне.
– Коллега Омелин, – заговорил он с нотками некоторого триумфа, – официально должен вас проинформировать, что в ходе работ над программой создания оружия на новых физических принципах в Российской Федерации был разработан действующий образец машины времени, позволяющий получить прямой доступ в некоторые точки нашего исторического прошлого. Сам этот факт в настоящий момент является абсолютной государственной тайной, и, кроме непосредственных разработчиков машины времени, о нем знают лишь пять высших должностных лиц Российской Федерации. Вы с коллегой Князевым –