Верлойн. Роман Папсуев
осенней листвы.
Заросли папоротника, пышные кусты, над которыми величаво возносились стволы деревьев, плотно обступали тропку, по которой ехали путники, однако тесноты не было, посмотришь по сторонам – вроде бы стенами окружен, а не душно, воздух не спертый, как обычно бывает в чащах. Ветерка разве что не было, он шелестел листвой самых верхушек крон.
Ехали они полдня, сделали всего два привала, чтобы перекусить и дать коням отдохнуть. Когда солнце стало неумолимо двигаться к западной части небосвода, путники выехали на узкую, неприметную тропу, которая вела в нужном им направлении. Деревья чуть отступили, высокая трава и кустарник окружали тропку с двух сторон, кроны деревьев уже не скрывали прозрачное голубое небо.
Верлойн с Дрюлем проехали около ста шагов, когда Хинсал вдруг остановился и тревожно стукнул копытом об землю. Дрюль, как раз рассказывавший Верлойну какую-то забавную историю, умолк на полуслове и уставился вперед, высматривая что-то на тропе. Барон тронул поводья и осторожно двинулся вперед, внимательно осматриваясь по сторонам. Его волшебный конь не мог просто так всполошиться, значит, почувствовал что-то тревожное. Верлойн ослабил меч в ножнах, однако обнажать его без причины не стал.
Барон с Дрюлем двигались вперед, когда дримлин указал на что-то в траве и сказал:
– Кровь.
Подъехав ближе, Верлойн понял, что дримлин не ошибся. То место, на которое указывал Дрюль, было залито кровью, трава примята, а кровавый след тянулся к тропе, словно тело куда-то поволокли. Верлойн огляделся по сторонам, увидел похожую картину дальше, но там след тянулся аж от деревьев. Дрюль обвязал поводья вокруг передней луки седла, вытащил из колчана, притороченного к седлу, стрелу и наложил на свой короткий лук.
Верлойн и на этот раз не стал обнажать меч, будучи уверен, что успеет его выхватить в любой момент. Вскоре путники выехали на большую поляну и остановились, пораженные увиденным.
Вся поляна была изрыта копытами и казалась темной от пролитой крови, слева от путников, у самой кромки леса, грудой лежали тела воинов и коней, сваленные в кучу, а справа, у высокого ясеня, возвышался невысокий холм, возле которого молча сидели двое. Их кони стояли рядом – большой черный скакун южных кровей и здоровенный мерин, весь пыльный, в засохшей пене. Двое, что сидели у холма, возле потухшего костра, завидев путников, не пошевелились и не произнесли ни слова. Один из них был тигом, в другом же Верлойн неожиданно узнал Странника из таверны в Гмиэре, кажется, его звали Алдрудом.
Барон и Дрюль некоторое время молча рассматривали тига и Странника, потом спешились и, взяв коней за узду, направились к ним. Учтиво поприветствовав их, Верлойн спросил:
– Что здесь случилось?
Алдруд молчал, глядя, как вороны слетаются к груде мертвецов на том краю поляны. Тиг же посмотрел на Верлойна, на Дрюля, который по-прежнему держал на изготовку лук, потом отвернулся и глухо сказал:
– Беда тут случилась.
Верлойн