Особые отношения. Дуглас Кеннеди
стану партнером в своей фирме, – сказал он.
– А если я останусь, то все равно не стану хорошей женой партнера.
– Если бы ты меня по-настоящему любила, ты бы осталась.
Я рассмеялась. И ответила:
– Значит, я, по-видимому, тебя не люблю.
Чем, в общем-то, и положила конец нашей двухлетней связи – потому что, если делаешь такое заявление, на продолжение рассчитывать трудно. Мне было жаль, что мы не «преуспели» (одно из любимых словечек Роберта) в наших отношениях, но я всегда понимала, что не гожусь на роль обывательницы, которую он мне уготовил. Смирись я с такой судьбой, и в моем паспорте только по праздникам появлялись бы редкие отметки о пересечении границы Бермудов и прочих курортов – ничто в сравнении с двадцатью страничками, заполненными всевозможными визами, которые я умудрилась нажить за последние годы. И уж точно я не ждала бы сейчас самолета из Аддис-Абебы до Каира и не вела бы непринужденную и приятную беседу с обаятельнейшим и циничнейшим бриттом после того, как провела с ним ночь…
– Так ты действительно никогда не была замужем? – спросил Тони, когда мы отстегнули ремни безопасности.
– Не делай вид, что удивлен, – ответила я, – я не так уж легко теряю голову.
– Буду иметь в виду.
– Зарубежные корреспонденты и замужество – редкое сочетание.
– Правда? Надо же, не замечал.
Я засмеялась, потом спросила:
– А ты женат?
– Ты, должно быть, шутишь.
– И никогда не был близок к этому?
– Каждый однажды бывает к этому близок. И ты тоже.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что однажды это случается с каждым.
– По-моему, ты повторяешься.
– Твоя правда. Дай-ка угадаю – ты не вышла замуж за того парня потому, что тебе впервые предложили работу за границей.
– Боже, боже, ты проницателен, – сказала я.
– Не особо, – ответил он. – Просто именно так все обычно и случается.
Конечно, Тони был прав. И достаточно умен, чтобы не расспрашивать меня о том парне, а также о других моих так называемых романах и даже о том, откуда я родом и где росла. Если что и произвело на меня впечатление, так это именно то, что он не приставал с расспросами (только выяснил, что и я ловко ускользнула от женитьбы). Ведь это означало, что – в отличие от многих других журналистов, которых я встречала за границей, – он не отнесся ко мне как к дурочке, случайно попавшей на передний край прямиком из отдела мод. Кроме того, Тони не пытался произвести на меня впечатление внушительным послужным списком, не выпячивал то обстоятельство, что лондонская «Кроникл» – не в пример более внушительное и авторитетное издание, чем жалкая «Бостон пост». Он держался со мной как с ровней в профессиональном плане: живо интересовался моими контактами в Каире (ведь он был там новичком) и с удовольствием делился историями о работе в Токио. Приятнее всего было, что ему нравилось меня смешить… и он добивался этого с поразительной легкостью. Я быстро обнаружила, что Тони Хоббс не просто обожает поговорить