Фауст. Иоганн Вольфганг фон Гёте

      О, Боже! Жизнь кратка, – меж тем,

      Искусство долго в изученье.

      Я при своем критическом стремленье

      Пугаюсь иногда совсем.

      Источники, какие и найдешь,

      Чтоб приобрестъ, как трудно достается,

      Полу пути, пожалуй, не пройдешь,

      А бедняку и умереть придется.

      Ужель пергамент – кладезь тот священный,

      Что в силах жажду навсегда залить?

      Лишь из души отрадою нетленной

      Возможно душу утолить.

      Позволь! Так радостно, признаться,

      В дух прошлых лет переселяться,

      И видеть, что до нас писал мудрец,

      И как мы далеко ушли-то, наконец.

      О! Далеко. До звезд самих!

      Для нас, мой друг, чреда веков былых

      Есть книга за семью печатями.

      Что духом тех веков слывет,

      То, в сущности, дух самых тех господ,

      А в нем века должны признать мы.

      Тут больше грустного, чем срама.

      Посмотришь, – жаль, что не бежал давно;

      Помойное ведро, чулан для хлама,

      И много что событие одно, –

      С прекрасной прагматической максимой,

      Ни с чем в устах у кукол несравнимой!

      Однако мир и дух-то наш познать

      Ведь каждого из нас прельщает.

      Да, что зовется познавать!

      Кто вещи звать их именем дерзает?

      Того, кто что-нибудь да знал

      И сердцу в простоте душевной дав свободу,

      Свои воззрения и чувства нес народу,

      Народ же изгонял всегда, да распинал.

      Любезный друг, прости, давно уж ночь,

      Пора расстаться позднею порою.

      А я не спать и доле бы не прочь,

      Чтоб так учено толковать с тобою.

      Но завтра, ради праздника Христова[34],

      Про то и се позволь спросить мне снова.

      Ученый труд давно себе усвоя.

      Хоть много знаю, – знать хотел бы все я.

      Как в голове надежда не проходит,

      Когда иной пустому только рад,

      Рукою жадно роет клад,

      А дождевых червей находит!

      Как смеет речь людская здесь звучать,

      Где мощный дух сказался мне тревогой?

      Но, ах! Спасибо, в этот раз сказать

      Я должен и тебе, бедняк убогой.

      Ты спас меня в ужасный этот миг,

      Как я едва с рассудком не расстался.

      Так исполински образ сей возник,

      Что сам себе я карликом казался.

      Я образ божества, когда

      Перед зерцалом правды вечной

      Я мнил, в отраде бесконечной

      Стряхнуть