Моя тюрчанка. Степан Станиславович Сказин
отбирают документы, деньги, личные вещи, одежду. И далеко не факт, что когда-нибудь вернут. Напялив лоскутную застиранную пижаму, ты занимаешь выделенную тебе скрипучую железную койку в палате на двенадцать человек. Лежи себе и не вякай, лишний раз не шевели пальцем. Выходить прогуливаться по коридору – запрещается. Сбегал в туалет – и, сломя голову, мчись обратно. По коридору туда-сюда курсируют то ли медбратья, то ли надзиратели. Одним словом – грозные качки с бесстрастными, как булыжник, лицами, вооруженные резиновыми дубинками и электрошокерами.
Растрепанные «милые дамы» занимают кровати по соседству с покрытыми щетиной «сиятельными господами». Девушек посимпатичнее – регулярно насилуют пациенты с криминальным прошлом. А персонал – от врачей до санитарок – смотрит на это спокойнее, чем на картину «Утро в сосновом бору». Хуже того: надзиратели часто и сами присоединяются к насильникам.
Много еще всяких ужасов про «спецмедучреждения мы раскопали. Там тестируют на пациентах, как на крысах, психотропные лекарства с тяжелейшими побочными эффектами. А доставляющим лишние хлопоты «буянам» – вкалывают какой-то неизвестный препарат, от которого резко поднимается температура и отнимаются руки и ноги. Уколотый бедняга лежит пластом, не в силах даже приподняться. Гадит под себя. Соседи по палате так и нюхают его испражнения, пока приходящая в раз неделю техничка не поменяет ему трусы и постельное белье.
Сложно пройти через «спецмедучреждение» – эту больницу «для второсортных двуногих» – и сохранить рассудок. Инквизиторы-врачи всласть поизмываются над попавшем в капкан мигрантом, пока у «не гражданина» не просрочится виза. И тогда-то передадут несчастливца в когти миграционной полиции, которая выдворит «клиента» из страны.
Глядя на болеющую, закутанную в одеяло Ширин, я не мог не думать о кошмаре «спецмедучреждений». Какой мы избежали беды, просто не позвонив в скорую помощь!.. Ага, «помощь». Что если бы мы не прочли бы тех постов на форуме мигрантов?.. Я бы сам открыл дверь квартиры загримированным под медиков палачам?.. И больше никогда не увидел бы мою девочку?.. У меня кровь холодела при мысли о прошедшей мимо нас опасности.
И еще – во мне поднималась острая неприязнь к среднестатистическому расейскому обывателю. По утрам он пьет чай с плюшками в компании своих круглолицых деток и дородной жены. Днем, за непыльной работой в офисе, балуется кофе-эспрессо и сэндвичем с ветчиной. Вечером, развалившись в кресле, сосет из бутылки пиво под любимый сериал про ментов и бандюг. И ничего не желает знать о страданиях своих братьев по разуму – трудовых мигрантов.
Для нарастившего жирок обывателя – «таджик» означает «мусорщик», а «тюрок» – чернорабочий. Обыватель называет приезжих «чурками» и шипит, как змея: «Понаехали тут!». Ему невдомек, какие муки и пытки терпят мигранты в тех же «специальных медицинских учреждениях», да и в полицейских участках. А если и прослышит что-то об этом, только улыбнется лоснящимися, вымазанными